Несчастливые люди

Алексей Бородкин Несчастливые люди

Рождественская сказка со счастливым концом

/в качестве прелюдии чистосердечно признаюсь, что события имели место в действительности… я лишь незначительно сдвинул их по временной шкале, чтобы придать сказочности и красок… этой грустной, в сущности, истории

Умывался он с наслаждением, отплевывался, причитал и тряс головой, чтобы избавиться от воды, набежавшей в уши. Вытираться тоже было приятно, но, отняв от лица полотенце, Николай Дмитриевич увидел, что оно испачкано радикально-чёрными штрихами — вероятно машинное масло попало на волосы.

"Как я умудрился?" — подумал с неприятным удивлением. — Изгадился? Когда?"

И ещё подумал, что замарал хозяйское полотенце, а это свинство.

Лида сидела на кухне, из окна бежал свет не по-зимнему белый и энергичный, женщина опустила ладони меж колен, словно Иисус в пустыне. Николай Дмитриевич хотел извиниться, и даже приготовил фразу: "Ты представляешь, весь день ходил по базе, выбирал полуоси и тормозные колодки. Где-то влез в отработку… — здесь следовало развести руками. — Испачкал полотенце, Лид… Ничего? Ну, свинтус я, ну, виноват! Не велишь казнить?"

Лида опередила:

— А меня муж бросил.

Пауза на четыре секунды.

— Не горюй слишком, — выговорил Николай Дмитриевич, и таки использовал заготовленный жест. — Дело житейское. Вчера бросил, завтра вернётся. Я свою кобру знаешь сколько раз бросал? Безоговорочно и безрезультатно.

— От меня муж ушел, — повторила Лида, будто бы надеясь, что такая формулировка доступнее для понимания.

Николай Дмитриевич сунул в ухо мизинец (там оставалась вода), сочувственно "икнул" правым плечом вверх и вниз. Следом за этим движением, в животе заурчало: позавтракать Николай Дмитриевич не успел, и целый день не имел во рту даже росинки маковой.

Вспомнил, что хотел с Аркашей (ушедшим мужем) посоветоваться о болях в пояснице — там что-то постоянно ныло и тянуло… и это тревожило.

— Аркадий ушел, дядя Коля! — с усилием выдавила Лида.

— Давно?

— Третий день. — Губы племянницы затряслись.

— А почему ты решила, что ушел? — Женщину требовалось приободрить, Николай Дмитриевич заговорил рассудительно. — Канун Нового года, праздники… быть может, загулял с друзьями. У меня завгар вон вторую неделю не просыхает, и ничего. Он свободная личность в результате назревающего коммунизма, конституция его защищает. Я ему отпуск оформил… за его собственный счёт и всё — пущай пьёт. Нам ли быть в печали?

— Ушел он… бросил… я знаю.

От такой унылой целенаправленности Николай Дмитриевич даже воскипел:

— Да почему вы, бабы, всегда самое плохое думаете? Быть может он ногу сломал… эту самую, как пёс её?.. шейку бедра! лежит где-то во сугробе, подняться не может.

В мутных от слёз глазищах Лиды зародилась надежда:

— Дай бог, чтобы так! — проговорила она. — Дай бог…

Лида попросила проводить её в отделение милиции — она хотела написать заявление. Николай Дмитриевич подумал, что это чушь: "Курам на смех!", но отказать не сумел, хватанул на ходу горбушку хлеба с салом и начал одеваться… не расстраиваясь больше о перепачканном полотенце.

***

Картина вытанцовывалась следующая. 18 декабря Аркадий Сергеевич Лакомов не вернулся домой с работы.

— Я не заподозрила дурного, — пояснила Лидия Лакомова, — подумала, что он остался на дежурство, или кто-то из персонала заболел. Сейчас многие болеют… дети в школе, педагоги и даже среди врачей случаются заболевания гриппом. Аркаша часто подменял… он добрый, отзывчивый. Он не мог отказать.

Младший лейтенант скупо кивнул головой, обозначая своё внимание и перевёл взгляд на дверь, лишь только по ходу кольнув Николая Дмитриевича, что стоял рядом с заявительницей.

— На следующий день я забеспокоилась и позвонила заведующей… Аркадий работает в поликлинике терапевтом, понимаете?.. Заведующая сказала, что он отпросился и ушел раньше, сразу после обеда.

— Когда? — вклинился лейтенант.

— Что когда?

— Когда он отпросился? Восемнадцатого или девятнадцатого?

— Восемнадцатого, — вздохнула Лида. — Он отпросился и ушел… от меня.

Указательным пальцем лейтенант почесал в затылке, палец двигался по радиусу, словно "дворник" на лобовом стекле автомобиля:

— А чего вы хотите от милиции?

— Я… — Лида смутилась и начала мямлить: — Дело в том… мы прожили девять лет… почти всегда душа в душу… я не ожидала предательства… боюсь…

В разговор ворвался Николай Дмитриевич, оттеснил племянницу:

— Ну, вот что, лейтенант, не морочьте голову! Человек провал, не мешок картошки! Три дня, как ушел из дому! Примите меры!

— Заявление приму, — согласился лейтенант. — Меры — отнюдь! — Слово "отнюдь" явственно нравилось служке закона. — Каждый человек имеет право жить где он хочет и с кем он хочет. Конституция дозволяет.