Несчастное сознание в философии Гегеля

Вернувшись во Францию, он совмещает активную научно — организационную деятельность с литературным и философским творчеством. В 1946 г. он основывает философский коллеж, несколько позже становится директором одного из самых влиятельных философских журналов Франции, «Revue de metaphysique et de morale», еще позже — президентом французского философского общества. В послевоенные годы он предпринимает несколько попыток систематического изложения своего собственного философского мировоззрения — в книгах «Трактат о метафизике» (1953) и «Метафизический опыт» (1964). Однако особого интереса эти попытки в философском сообществе Франции не вызвали, и самой знаменитой книгой Жана Валя так и осталось «Несчастное сознание в философии Гегеля».

* * *

Исходным пунктом рассуждений Жана Валя служит утверждение, что тайна гегелевской философии заключена в понятии «несчастного сознания». Следует заметить, что многие книги, посвященные личности и философии Гегеля, основывались на подобного рода утверждениях. Иногда феномен «тайны» естественным образом возникал в процессе общей интерпретации принципов гегелевской философии, как например у Л. Фейербаха, «разоблачившего» теологическую сущность ее спекулятивных конструкций. Иногда эта «тайна» связывается с определенным текстом или разделом гегелевской системы, который таким образом приобретает значение ключа для «расшифровки» целого. Известно высказывание К. Маркса: «Нужно начать с гегелевской «Феноменологии», истинного истока и тайны гегелевской философии».[195] Заметим, что сам Гегель в «Философии права» «подсказывает», что подлинный смысл его учения следует искать в «Науке логики». Иногда речь идет о тайнах биографии Гегеля, без приобщения к которым нельзя ничего понять в его философии. Сам Ж. Валь ссылается на книгу Д. Стирлинга «Тайна Гегеля», написанную еще в середине XIX столетия. К ней можно добавить книгу Жака Донта «Гегель и его время», одну из лучших интеллектуальных биографий мыслителя, где тема «тайного Гегеля» играет главную роль.[196]

Безусловно, рассуждения о «тайне» философии Гегеля небезосновательны, и в первую очередь пото — му, что сам Гегель в Предисловии к «Феноменологии Духа» недвусмысленно дает понять, что экзотерической, то есть доступной всем формой может обладать только рассудочное знание. «Без… развития наука лишена общепонятности и кажется находящейся в эзотерическом владении нескольких отдельных лиц; — в эзотерическом владении: ибо она имеется налицо всего лишь в своем понятии или налицо имеется лишь ее „внутреннее”; — нескольких отдельных лиц: ибо ее неразработанность делает ее наличное бытие единичным. Лишь то, что вполне определено, есть в то же время экзотерическое, понятное и годное для того, чтобы быть изученным и стать достоянием каждого. Рассудочная форма науки — это всем предоставленный и для всех одинаково проложенный путь к ней, и достигнуть при помощи рассудка разумного знания есть справедливое требование сознания, которое приступает к науке, ибо рассудок есть мышление, чистое „я” вообще; и рассудочное есть уже известное и общее для науки и ненаучного сознания, благодаря чему последнее в состоянии непосредственно приобщиться к науке».[197] Несмотря на видимую позитивную оценку рассудочной, экзотерической формы, не следует забывать, что истина для Гегеля гораздо удобнее чувствует себя все же в разумной форме. Возможно, эзотеризм гегелевской философии имел вынужденный характер и был обусловлен политическими обстоятельствами. «Во время строгого соблюдения цензуры, от 1818 до 1830 года… единственная область литературы, в которой тогда еще билась живая мысль, — область философской мысли, — перестала говорить по — немецки, потому что немецкий язык перестал быть языком мысли. Дух говорил неясным мистическим языком, ибо нельзя уже было говорить в понятных словах о том, понимание чего запрещалось».[198] Отметим, что типологически сходные внешние обстоятельства могут порождать и религиозный (в форме апофатического богословия Псевдо — Дионисия) и светский (в форме «эзотерического марксизма») эзотеризм.[199]