Несчастный скиталец

– Осталось непостижным моему уму, – закончила де Мюзет, – ради каких причин мои слуги решились бросить меня? Неужли похититель одежды подкупил их?

– А как представился вам сей ловкач? – вопросил Миловзор, слушая внимательно.

Маркиза потупила очи и залилась краскою.

– Назывался он Дивновидом, – рекла она.

– Сомнений не может быть, то была Феанира! – провозгласил аль-Масуил то, что и без него все уж поняли. – Прикинулась она юношей, а завладев нарядом вашим, украла еще и вашу наружность. Потому-то слуги и согласились уехать. Чары преобразили ея в вас, а лакеи не почувствовали разницы.

– Однако мы неучтивы, – подметил Миловзор. – Наша обязанность – помочь еще одной жертве злодейки.

С ним все согласились. Эмилия поделилась с маркизою кое-какой одеждою; такоже были предложены ей и остатки нашей трапезы. На последния маркиза набросилась с жадностью, ибо ничем отнюдь не питалась три последних дни, кроме лесных ягод. За этим и мы разсказали ей, как пострадали от зловредной воровки. Говорили весьма горячась, паки и паки друг дружку перебивая. де Мюзет только дивилась на таковую повесть, хотя ея разсказ, право, чуднее.

Я, впрочем, в общей беседе почти не участвовал. Устроив поудобнее свое походное ложе, я отдался одновременно сну и безчисленной армии мелких ползучих тварей, каждая из которых почитала священным долгом забраться ко мне под одежду. Кстати, кровососущих летающих гадов в сей роще не водилось – вероятно, всех пожрали певчия нетопыри. Изрядно!

И тут обнаружилось другое вздорное обстоятельство – проказливая маркиза, горьким опытом отнюдь не научонная, устроила себе ложе подле моего и якобы случайно до меня дотрагивалась, с нарочитой целью привлечь мое внимание. Странныя создания эти дамы! К великому щастию, верная моя псица всякий раз на маркизу рычала и даже тяпнула ея несильно за щиколотку. За сугубую бдительность Милушка по утру получила от меня кусочек сахару и много нежных слов. Подумал я было, что маркиза де Мюзет на собачку мою осерчает и сделается ея заклятой врагиней. Ничуть не бывало! Маркиза поступила умнее – стала Милушку приваживать, называть ея ласково и нежно трепать за ухи. Таким же манером иные кавалеры задабривают мосек своих возлюбленных. Пресмешно! Очутился я в форменной осаде, но покамест креплюсь.

Разместились мы в нашем экипаже с великою теснотой. Путешествовать подобным образом зело тяжко оказалось, посему колдуна, не взирая на его протесты, вновь переселили на крышу (первыя сутки он с нами ехал там-же, к решотке привязанный), где оный, возседая среди багажных тюков, проколупав дырку в особливом мешке с сухарями и почти все съел!

Спустя некоторое время очутились мы на перепутье. Три дороги лежали перед нами, одинаково разбитыя, одинаково безобразныя, как, впрочем, все иные дороги у нас. Не имея представления, которую теперь предпочесть, мы остановились и устроили совет.

Колдун, похвалявшийся, что-де чует он Феаниру самым своим сердцем, быв спрошен о выборе пути и приуныл. Различными отговорками дал он понять, что в сем случае сердце его – не вещун. Еще предложил он довериться гаданью на овечьих катышках, но быв отвергнут и осмеян.

Эмилия рекла:

– А что, ежели мы напустим по следу злодейки братову собачонку? Пущай оная понюхает г-жу маркизу – ведь Феанира в ея образе, следовательно, и пахнет в точности так-же.

– Милушка этого не может, – возразил я. Эмилия не поверила, высказавшись, что любая из гончих деда нашего, даже самая худая, справилась бы без затруднения. Я обомлел. Как можно было сравнивать здоровенную собачину из своры нашего деда с моею собачкою! Последняя рождена для жизни праздной и беззаботной, а отнюдь не для преследования, хищного терзания жертвы и протчая. Разведя руками, отошел я в сторону, при этом удивляясь – отчего сестрица моя не заставит меня дрова рубить или править каретою на том основании, что дворовыя люди мужеска пола все то умеют. От смущения вся кровь моя прилила к голове, и последнее изрядно помогало соображению, а именно – пришла ко мне дельная мысль.

– Скажите, маркиза, – рек я, – куда именно держали вы свой путь до встречи со злокозненным Дивновидом?

– Я направлялась в шато де *** по приглашению своего знакомца, герцога Валлару. Оный герцог сам гостит там уже немалое время, предаваясь утонченным развлечениям и искусству, освобожденному от предразсудков, – отвещала де Мюзет. – Хозяин шато, личность загадочная, не умеет жить без общества, но для столицы слишком чудачен. Будучи в средствах не стеснен, выстроил он себе обиталище по вкусу и всякий месяц приглашает к себе, больше через знакомых, всех подряд оригиналов. Среди гостей его кто не сочинитель, тот живописец, кто не живописец – тот музыкант или на худой конец – учоный. Особое предпочтение оказывается филозофам и метафизикам. Нравы там свободныя, можно испытать и любовное приключение по своему темпераменту. Одно лишь условие – никаких скандалов и конфузий, никаких разбитых сердец и протчая. Люди сходятся по обоюдной склонности и разстаются сразу же, как охладевают друг к другу, оставаясь при сем добрыми приятелями.