Несчастный случай

На то были свои причины. В принципе, ни Вадиму, ни даже Лехе, хоть это была и его смена, ничего не угрожало. Не считая того, конечно, что теперь на курсе будет заседать все начальство, какое только можно придумать, какие-то особенные неприятности им не грозили. Другое дело Андрей Линев, дежурный по курсу, старшина Володя Добров, по кличке Добрый, а также командир взвода и отделения погибшего – насчет них можно было смело сказать, что они здорово влипли. Если Денис Морозов, которого Коншов назвал Морозом, всего лишь попался на самоволке им бы было плохо. Но он погиб. А это значило, что и им, да и всему курсу будет плохо по-настоящему…

Однако была у Лехи и своя, личная причина расстраиваться. Дело в том, что Морозов был его другом. Об этом знали все на курсе. Они вместе сидели на занятиях в аудиториях, вместе ходили на дискотеку, вместе гуляли в увольнениях. И нелегко было теперь Алексею Коншову воспринять трагическую и нелепую гибель Морозова.

–Блин! Ну почему я его не отговорил? – сказал Леха куда-то в пустоту.

Вадим подумал, что Леха теперь так и будет корить себя за свою ошибку, невольно чувствуя свою вину в смерти друга. Ведь мог бы и отговорить…

–Брось! – подойдя к Коншову, он положил руку ему на плечо, – Можно подумать, если бы то сказал ему, чтобы он шел на курс, он бы тебя послушал и не опоздал бы.

–Не послушал бы…

–Вот и я говорю. Так что не казнись, а иди и ложись. Днем нам тут всем кранты будут.

Леха ушел. Вадим подошел к дежурному и уселся на стул рядом.

–Все Вад, мне теперь писец… – обреченно проговорил Андрей, по-прежнему не сводя глаз с какой-то только ему заметной точки на стене.

Вадим промолчал. Да и было бы глупо начать сейчас утешать и говорить, что ничего страшного не произошло. В обязанности дежурного по курсу входит совместная со старшиной проверка личного состава вечером, с последующим отчетом дежурному по общежитию. Далее доклады шли дежурному по факультету и по училищу. Если кто-то отсутствовал на вечерней поверке – это обязательно должно было быть выявлено. Так что информация об отсутствии Морозова уже пять часов должна была быть у всех вышестоящих дежурных. Должны были быть организованы поиски, на курсе уже находился бы начальник. В общем, был бы самый настоящий шухер.

Но на деле ничего такого не случилось. Морозов позвонил и сказал Лехе, что он задержится из увольнения. Эта была довольно обычная практика. Дежурный, старшина и командиры взвода и отделения знали о его отсутствии, но дружно скрыли этот факт, дабы не подводить товарища. Ну, задержался, обычное дело. Что ж поделаешь, если парню не хватает времени чтобы закончить свои дела за забором училища! И самое главное, что обычно ничего и не случалось. Человек приходил поздно, перелезал через забор, минуя КПП. Ждал момента, когда дежурный по общежитию отлучится из аквариума, и проскальзывал на лестницу. Помощники дежурного по общежитию, такие же курсанты, ничего против не имели.

Самое худшее, чего можно было бы ожидать от такого ночного рейда – что где-нибудь на пути к общаге гулену прихватит патруль. В этом случае, конечно, все вылезет наружу. Но в этот раз все сложилось значительно трагичнее.

Курсант Морозов, возвращаясь в общагу, почему-то не пошел через дверь, как все. Может быть, дежурный никуда не уходил, может еще по какой-то причине, но он выбрал путь через балконы. Выбор рискованный, особенно учитывая мороз, ветер и восьмой этаж. Но Морозов был хорошим спортсменом и вообще очень уверенным в себе человеком. Он выбрал этот путь и погиб. И теперь весь курс должен был расплачиваться за его глупый поступок…

2.

Через час на курс прибыл начальник курса, подполковник Александр Павлович Кузин. Среди ночи его подняли с постели телефонным звонком и сообщили о трагическом происшествии в подчиненном ему подразделении. Ему ничего не оставалось, как в пять часов утра двинуться на курс и начать расследование произошедших событий. Опытный человек, он понимал, что ранний подъем и прогулка в метелистую ночь – это еще только маленькая неприятность, в начале грядущего дня больших проблем. Он уже ясно представлял себе, какой переполох будет сегодня во всем училище и сколько проверяющих, расследующих, руководящих и прочих лиц побывает сегодня на подчиненном ему курсе.

Александр Павлович обладал редкостным для офицера набором качеств. Вообще-то его можно было бы охарактеризовать строками из Лермонтова «Полковник наш рожден был хватом, слуга царю, отец солдатам…». Эти слова были написаны словно бы про Кузина. И хотя он был только подполковником, это замечание можно смело отмести, ведь в русской, потом советской, а теперь уже российской армии есть традиция называть подполковников полковниками.