Несчастный случай 2ч (СИ)

- Да, здравствуйте, - направился к дивану. - Не волнуйтесь, - взял пальто и портмоне, - я уже ухожу, - выровнялся и пошёл на выход.

Домработница провела его удивлённым взглядом. Тот вышел и спустился обратно к машине. Сел в неё и уехал в парк, где бессмысленно ходил около часа. Неожиданно, ему позвонили. Посмотрел на экран:

- Неизвестный? - озадачились мысли.

Ответил:

- Да?

- Эм... - мужской голос был знаком. - Это Макс. Ян мне дал твой номер.

- Да... - поникше опустил голову и продолжил не спеша шагать, глядя себе под ноги. - Чего-то хотел?

- Да я ж вот про картины.

- Сбрось мне пару работ, я их выложу с твоим именем, и какие-то контакты, чтоб тебе могли писать куда-то.

- Угу, скину. Эм, я бы хотел ещё что-то спросить.

- Что?

- Насчёт того, что ты скрываешь.

- Тебя это не касается.

- Это имеет какое-то отношение к Яну? Просто...

- Что? - остановился и поднял взгляд.

- Эти мотивы... В том, что ты скрываешь и почему с ним общаешься, один корень?

- Что? Нет, конечно. Ян меня понимает, поэтому и общаюсь.

- Ну, эм, извини тогда. Просто... Ну странный ты, непонятно, что у тебя в голове происходит.

- Какая тебе собственно разница, что у меня в голове происходит? - раздражённо выдал.

- Я должен знать с кем имею дело.

- Не пересекай мои границы. Ты должен знать только то, что я говорю, остальное тебя не касается.

- А кто-то ещё знает про то, что ты скрываешь?

- Ян - нет.

- А из не знакомых мне?

- Ты меня начинаешь бесить.

- Ладно, тогда давай закроем тему.

- И возвращаться к ней никогда не будем.

- Ну, не обещаю.

- Тогда, я тебя покалечу.

- Убедил, но я хорошо уворачиваюсь.

- Рано или поздно ты ошибёшься.

- Не думаю, что ты меня убьешь, а значит я заживу и спрошу ещё раз.

- Самоубийца или мазохист?

- А ты?

Виктор сбросил. Злобно осмотрев всё вокруг, кинул взгляд на телефон в руке. Набрал Яна. Поднёс к уху. Тот скоро ответил озадаченным:

- Да? Вик?

- Ян, - строго начал он, - я всё понимаю, но зачем ты дал ему мой номер?

- Ну, вы говорили о картинах. Ты, вроде, как заинтересовался, а контактов никаких нет, вот и дал, чтоб дальше договаривались.

- Ты понимаешь, что он только что позвонил мне и разозлил своими вопросами? Ты хочешь, чтоб мы снова друг друга не могли терпеть?

- Эм, нет, но а что мне делать надо было? Всё ж хорошо закончилось, а тут снова.

- Вот именно. Думаешь, мне это доставляет удовольствие?

- Не думаю. Кстати, я хотел уточнить.

- Да.

- Ты правда сделал из обидчиков омлет?

- Нет, - успокоился. - Я соврал.

- Получилось убедительно.

- Спасибо.

- А какая правда тогда?

- То, что тебе рассказывал. Отбивался от них и всё.

- Эм... Извини, если что, но их много было?

- Три, они были старше, - поникше опустил голову. - Я бы не хотел это вспоминать.

- Да, извини.

- Это всё?

- Да, извини ещё раз.

- Ничего. Пока.

- Пока.

Сбросил. Окинул взглядом парк. Слева была пустая скамейка. Присел. Задумался, смотря на асфальт. Перед глазами проносились картины, что хотелось забыть. Мигом всё тело напряглось и начало жжечь. Горло и живот уже болели от перенапряжения. Он почти не моргал, смотря в одну точку перед собой. Дыхания не было видно или слышно. Виктор окаменел. Память прокручивала, глаза начинали блестеть. Он слышал свой крик, протест, вспоминая как сопротивлялся, пытался отбиться. Трое более взрослых и сильных обездвижили, засунули тряпку в рот и сняли штаны. Абсолютно без изменений на лице, скатилась слеза, что быстро упала на пальто и разбилась о плотную ткань. После, ещё одна и ещё. Виктор совсем не шевелился, продолжая смачивать щеки. Его лицо не изменялось, оставаясь бледным даже на холоде. Глаза пустели, не сменяя яркого цвета оболочки, руки безжизненно лежали на ногах с телефоном в одной из них и покрывались синевой. Прохожие, что кидали на него опасливые взгляды не понимали совершенно ничего. Казалось, он умер, но периодически моргал. На пальто уже образовывалось замёрзшее пятно из слёз. Щекам также было холодно от этих потёков. Незнакомцы не задерживались, проходя мимо. Однако, через несколько минут, не так далеко послышалось осуждающее и негромкое:

- Хм, ну что это за мужик, что ревёт в общественном месте?

Виктор медленно поднял глаза, полные ненависти и готовности испепелить лишь взглядом, поглотить, уничтожить, стереть с лица земли. Гневно сжал кулаки, впившись ногтями в ладонь. Напротив стоял мужчина, сорока лет и смотрел на него.

- Это, - устрашающим тоном начал гонщик, - человек, - поднялся, не отрывая взгляда, - смелее того, что стоит перед ним. Я не боюсь показать свое горе, зная, что никто мне не поможет. Ты же не способен даже посочувствовать, смотря на чужие страдания. Кто ты после того, что сказал? Не зная меня, судить по слезам - глупость. Утверждая мою слабость ты лишь подтверждаешь свой недостаток ума. Мне всё равно, что подумают эти люди, так как они мне никто. Меня не волнует их счастье, так же как и их - мои проблемы. Ты - глупец, считающий себя лучше остальных. Вместо молчания, что не несёт обиды, ты высказался, даже не зная причину моих слёз. Ты - образец мёртвого общества, что не заслуживает звания человека, а тем более мужчины.