Несчастный случай. Старые грехи

Воха закусил нижнюю губу. «Значит, выводы Захаревича стали известны в отделе. Носов и подсуетился. Наш пострел везде поспел», — подытожил Воха и спрятал фотографию в папку.

Мимо них тенью прошмыгнул на кухню Шульга.

— Ясно. О вашей квартирантке известно только имя — Света. Ни телефона, ни адреса.

— Номер телефона был. Но…

— Абонент недоступен? — отмахнулся Воха. — Внешность обычная, без особых примет? Описать ее парня тоже не сможете?

— Я и не ставил перед собой такой задачи — их запомнить. Люди, как люди. Но по фотографии узнаю, если покажете.

Из кухни донесся бодрый голос Боба:

— Хозяин, можно вас на минутку?

Руденко с Вохой поспешили на кухню.

Посреди помещения стояло мусорное ведро, над которым склонился Боб и разглядывал содержимое:

— Скажите, Валерий Ильич, вы здесь жили после всей этой истории с трупом? Или мусор от квартирантов остался?

— Что вы, как можно? Б-р-р, после трупа… да и квартира была опечатана. Вы же сами видели.

Боб осторожно коснулся ведра носком ботинка.

— Воха, когда вы здесь на вызове были, кто кухню осматривал?

— Носыч, по-моему.

Вмешался Руденко:

— Я хотел вынести, ну, чтобы не завонялся мусор-то, но ваш коллега заглянул в ведро и сказал, что мусора мало и сухой — не завоняется.

— А сам он содержимое ведра рассматривал?

Руденко покачал головой.

— Поставил ведро под мойку и закрыл дверцу.

— Понятно. На моей памяти Носыч никогда в мусоре сам не рылся, оставлял это удовольствие экспертам, — усмехнулся Воха.

Боб вытащил из кармана пару медицинских перчаток, не торопясь натянул их на холодные руки, затем взял с полки над мойкой упаковку мусорных пакетов, оторвал один и аккуратно расстелил на полу. Под внимательными взглядами присутствующих ловко, как фокусник, высыпал на пакет содержимое ведра. Здесь была пара упаковок от разовых супов, пакетики из-под китайской еды, пустая пачка из-под сигарет и коробочки от лекарств.

На лице Боба полностью отсутствовало выражения брезгливости, только живейший интерес:

— Да уж, девушка Света не обременяла себя готовкой. То ли не умела, то ли не хотела. Зато, кажется, болела. — Боб аккуратно, двумя пальцами выудил упаковку из-под лекарства. Прочитал: — Трускал. Препарат успокоительный. Обладает, среди всего прочего, снотворным действием. И, что очень важно, отпускается только по рецепту! Еще гидозепам. Ага, а вот и чек. Не ваши? — посмотрел Боб на Руденко. Тот покачал головой. — А на чеке адрес аптеки: Строителей, 5.

Руденко оживился:

— Это рядом, на параллельной улице.

Боб ссыпал мусор в старый пакет и завернул все это «добро» в тот, что стелил на пол.

— Оформляй изъятие, Володя. Под протокол. Как положено. Понятых найди. И наведаемся в аптеку. Если они не нарушают закон, найдем и того, кто выписал рецепт.

— А я могу быть свободным? — подал голос Руденко.

— Вы, уж, простите, Валерий Ильич. Задержитесь еще на несколько минут. Оформим изъятие и вернем вам ключи. И спасибо за помощь следствию.

Старик Руденко вздохнул. Понятые. Эксперты. Снова соседи переполошатся. Только и дел, что разговоров о нем да об этой проклятой квартире. У местного населения уже даже своя версия имелась на этот счет: мол, Ильич на старости лет умом тронулся и попал в сети секты. А труп парня — сакральная жертва. Хотя жертвой обстоятельств чувствовал себя как раз сам Ильич. Всю жизнь прожил в этом доме, всегда был на хорошем счету и вдруг, на тебе, сектант. О, времена, о, нравы!

21

Чудокар Боба въехал на Никольскую Слободку. Здание клиники утопало в густом тумане, нагнанном с реки сразу после обеда. Воха и Боб завернули на парковку, где будто нарочно зияло одно свободное место. Раньше здесь стояла машина охранника. Боб щелкнул ключом сигнализации и глянул на клинику. В окне второго этажа мелькнуло встревоженное лицо доктора Сушко. Воха тронул за локоть Боба и показал глазами наверх.

— Он, наверное, думает, что мы его страшный сон. Или глюки.

Боб криво усмехнулся:

— Зато не придется объясняться с администраторшей.

— Думаешь?

— Сейчас сам увидишь!

И в самом деле, едва завидев знакомые фигуры, администратор поднялась со своего места. Молча кивнула в ответ на полупоклон Боба и, следуя инструкциям главврача — не вдаваться в лишние вопросы, лишь указала рукой в сторону его кабинета.

Сушко встретил полицейских на пороге и широким жестом пригласил войти.

— Опять моя клиника втянута в какую-то историю? Как сглазил кто, честное слово!

— Да не волнуйтесь! На этот раз ничего криминального, — Воха поспешил успокоить доктора. — Просто одна девушка купила в аптеке лекарства, которые не выдаются без рецепта. А на рецепте указана фамилия врача и название клиники. Фамилия больного — Полищук С. А фамилия доктора, как вы понимаете, ваша.

Сушко достал из ящика стола две печати:

— Вот, пожалуйста, моя печать, личная, так сказать. Все, как положено. У каждого врача есть такая. А это печать клиники, для административных документов. Для особых препаратов ставим две печати. У нас с этим очень строго.

Боб подал голос:

— Кто такой Полищук С.? Или такая?