Несекретные материалы

– Должна снять пробу с обеда.

– Етит твою налево, – буркнул мужик, – зачем?

– Инструкция предписывает.

– Может, ну ее на фиг?

– Нет.

Меня с эскортом препроводили в столовую. По дороге спросила у охранника:

– Почему нельзя пить с петухом из одной кружки?

– Ни в коем разе, – испугался парнишка, – петух – опущенный, гомосексуалист пассивный. Его вещи брать западло, тронул – сам таким же считаешься. У них и посуда своя, «ь 10».

В столовой работали заключенные, я пожевала перловую кашу, хлебнула «Суп из капустного листа с рыбой» и с умным видом поставила в блокнотике крестик. Ладно, завтра пойду проводить санитарную обработку бараков…

Через три дня я облазила весь лагерь. Развела в огромном бачке раствор марганцовки и сделала из марли какое-то подобие кисти. Двое заключенных таскали «дезинфекционный раствор», сзади плелся охранник. Я засовывала «кисть» в бачок и кропила все подряд. Вечером, лежа без сна на продавленной койке, подводила итог увиденному. В лагере шесть отрядов, в каждом около ста человек. Отряд занимает громадную спальню, где на двухэтажных железных кроватях проводят ночь заключенные. Еще им положена полка в тумбочке. Зеки везде ходят строем – в столовую, баню, клуб. Гулять можно только в небольшом пространстве, огражденном колючей проволокой. Это так называемая локальная зона. У каждого подразделения она своя, и пообщаться с приятелем из другого отряда практически невозможно.

В столовую сначала входят несколько человек, которые и разливают по алюминиевым мискам баланду. Когда основная масса бодрым шагом вваливается в обеденный зал с песней, на столах уже стоят миски с едой и лежит хлеб. На обед дают два куска, к завтраку и ужину – по одному. Нечего и говорить, что каждый отряд ест в определенное время и только в своем тесном коллективе.

Имеется штрафной изолятор – ШИЗО. Туда запихивают за незначительные прегрешения примерно на пятнадцать суток. Более суровое наказание БУР – барак усиленного режима, и совсем плохо в ПКТ – помещение камерного типа. Словом, это тюрьма со всеми вытекающими прелестями. Во все места, приспособленные для наказаний, харчи в огромных, отвратительного вида бачках разносят баландеры.

Увидав в бараке шестого отряда мышь, я начала активную кампанию под лозунгом «Грызуны – разносчики чумы» и принялась лазить по всем углам и закоулкам зоны, щедро рассыпая повсюду абсолютно невинную смесь из соли, сахарного песка и соды. Начальство только крякало при виде стараний столь усердной медсестры, но сделать ничего не могло – я четко придерживалась должностной инструкции.

В конце концов пришла к неутешительному выводу – ни в жилых бараках, ни в ШИЗО, ни в БУР, ни в ПКТ Базиля нет. Не появлялся он и в мастерских промзоны. Где же спрятали мужика?

Помог случай. Наблюдая, как работающий на кухне зек раскладывает в бачки порции для ПКТ, обратила внимание, что он накладывает двенадцать половников каши, но камер там только одиннадцать, хорошо помню, а лишней миски никому не дадут.

После обеда, размахивая тетрадным листочком, кинулась к начальству. Толстый капитан, увидав меня, просто побелел:

– Ну, что еще придумала?

– Смотрите, смотрите, – сунула я ему под нос бумажку.

– Ну таракан, только странный.

– Не таракан, а lupus individus [1].

– Кто? – окончательно обалдел капитан.

– Lupus individus, африканское насекомое из семьи тараканьих, обладает редкой способностью к размножению, страшно ядовит! Укус вызывает тошноту, рвоту, возможен даже смертельный исход, чревато эпидемией.

– Да ну? – удивилось начальство, на всякий случай отодвигаясь подальше. – То-то гляжу, зеленый такой, чудной. Как он к нам попал?

– В ПКТ поймала, небось с продуктами передали, сейчас в посылках что хочешь найти можно.

– В ПКТ передачи не носят, – сообщил капитан.

– А помните, позавчера батюшка приходил, ему еще Феликс Михайлович разрешил там служить, так он всех печеньем угощал, импортным, в пачках.

– Непорядок, – нахмурился начальник, – просто безобразие… Ладно, чего делать-то надо?

– Ничего особенного, – успокоила я его, – lupus individus дохнет от обычной хлорки. Нужно обработать помещение, и порядок, только побыстрей, а то вдруг размножится.

– Хлорки у нас завались, – удовлетворенно отметил капитан, – ладно, уж не знаю, что за зверь такой, но, наверное, и впрямь лучше провести дезинфекцию. Что для этого требуется?

– Двоих парней дайте – бидон таскать!

– Хорошо, иди готовь отраву, сейчас пришлю.

Сжимая в кулаке листочек с несчастным насекомым, я побежала в медпункт. Надеюсь, когда-нибудь Базиль оценит весь героизм поступка. Сначала отловить таракана, а потом покрасить зеленкой, на такое, знаете ли, не всякая женщина способна.

Я облила вонючей жидкостью одиннадцать камер ПКТ. Пары хлорки повисли в воздухе. Заключенные, тащившие бидон, начали кашлять, охранник притормозил на пороге. Обработав помещение для солдат, я сердито спросила, ткнув пальцем в неприметную железную дверь возле туалета.

– А там что?

– Особое помещение, вход запрещен.

Я начала требовательно кричать: