Несгибаемый (СИ)

Эрик сильнее сжал свою трость, когда его взору предстало большое белое строение с мраморными колоннами и красивыми балюстрадами, обставленными по бокам мраморными цветочными вазами на лестнице, ведущую к высоким двойным дверям из тяжелого дуба. Дом, который он обожал и который не покидал, даже когда отец перебрался в имение маркиза, оставив уже повзрослевшего тогда Эрика в его собственном законном по правилам наследования доме. Дом, который чуть было не разрушили в начале марта… С тех пор прошло уже три месяца, но тот день был выжжен у него в мозгу до самой последней детали.

Клэр последовала за ним, боясь оставить его одного, но, едва выйдя, она тоже замерла при виде внушительного, грандиозного здания. У Клэр перехватило дыхание от восхищения. Такой красивый, окружённый высокими густыми осинами, вязами и дубами, которые окружали дом со всех сторон так, что он казался жемчужиной этого края, спрятанной драгоценностью, которую доводилось видеть не каждому. Это не походило на руины, которые она ожидала здесь увидеть!

Лишь фонтан перед домом был разрушен. Всё остальное было цело!

Как здесь могло всё уцелеть, если на дом напали, многое разрушили и чуть было не подожгли? Клэр, вероятно, как и Эрик, не понимала этого. До тех пор, пока тяжелые двери не распахнулись. Из дома выскочил высокий мужчина лет шестидесяти в бело-красной ливрее, расшитой золотистой бахромой, и устремился прямо к ним, почти перепрыгивая по широким ступеням каменной лестницы. Когда мужчина подошел, Клэр увидела, что он плачет и даже не пытается этого скрыть. Мужчина остановился перед ними и потрясенно смотрел на Эрика.

— Милорд? — изумленно прошептал он, прижав руку к губам. Его седые волосы были взлохмачены от сильного порыва ветра, но он не обратил на это внимания. — Боже правый, это вы!

За его спиной показалась женщина чуть моложе, в белом фартуке и такими же мокрыми глазами.

— Боже, милорд, это вы! — прошептала она с тем же потрясением.

И только тогда Клэр поняла, что это его слуги, возможно, дворецкий и экономка, которые впервые видели Эрика после плена.

— Мистер Сандерс, — с трудом произнес Эрик, глядя на дворецкого, ощущая глубочайшую вину за то, что им пришлось пережить по его неосторожности.

В глазах прислуги не было и грамма осуждения. Дворецкий покачал головой, заплакав еще сильнее. Слёзы, в которых непонятно чего было больше: радости от того, что хозяин вернулся или горя от того, что с ним произошло.

— Боже, это действительно вы! — Всё же его голос прозвучал с облегчением. — Какое счастье, что вы вернулись! Как я рад вас видеть!

Экономка, тоже счастливая тем, что хозяин вернулся, не помня себя, шагнула вперед, вероятно, собираясь обнять его. Эрик застыл, готовый сделать шаг назад и выставить руку, чтобы предотвратить непоправимое, но ему не пришлось ничего предпринять. Охваченная жгучим желанием во что бы то ни стало защитить и уберечь его от всего, Клэр, шагнула вперед и встала между ним и экономкой.

Между ним и миром, который мог обидеть его.

— Добрый день, — проговорила она, внезапно улыбнувшись так тепло, что могла бы растопить даже каменное сердце. — Вы, вероятно, миссис Сандерс, я права?

Экономка застыла и с еще большим потрясением перевела взгляд на Клэр.

— А вы… вы наша миледи? — спросила она, как громом пораженная.

Улыбка Клэр стала шире. В груди у Эрика стало теснее.

— Да, я… — она обернулась и с такой же лучистой улыбкой, которая могла бы осветить даже кромешный мрак, посмотрела на него, без слов давая понять, что именно ему следует представить ее.

Эрик все смотрел на нее, не в состоянии пошевелиться. Боль на мгновение отступила, и он увидел невероятное тепло ее глаз. Даже после того, как две ночи назад набросился на нее и усадил на стол. Сердце его на этот раз сжалось от мучительной любви к ней. Оттого, что она до сих пор желала стоять рядом с ним. Он не должен был привозить ее сюда, потому что ей не нужно было видеть это место, знакомиться с его слугами, ведь совсем скоро она исчезнет из его жизни. Ему не нужно было привозить ее сюда, чтобы потом не ходить около каждого кустика, рядом с которым ходила она. Как он сможет жить дальше с воспоминаниями, которые она оставит здесь?

— Милая, — заговорил он, с трудом дыша, — позволь представить тебе миссис Гилберт — это наша экономка, а это мистер Сандерс — наш дворецкий.

Глаза ее засияли еще ярче, но он так и не понял, от слова «милая» или «наши». Он видел, как Клэр тепло приветствует потрясенных экономку и дворецкого, которые вероятно не могли поверить в то, что он, мало того что живой, но еще и вздумал приехать сюда с женой. Что он женился после того, что произошло. Вот и он, стоя там, где его жизнь чуть было не оборвалась, не мог поверить в то, что действительно женился. И что вернулся.