Несгибаемый. Враг почти не виден

Угу. Только сейчас Петр начал смутно припоминать, как словно в тумане приходил в себя и проваливался в забытье. Интересно, этот эскулап в своем благом намерении его на наркоту не подсадил? Впрочем, с этим можно разобраться и потом.

— Погодите, если это случилось четыре дня назад, то как вы тут…

— Господи, Пастухов, какой же ты непроходимый тупица.

— Кхм. Александра Витальевна, а вы с отцом разговаривали по поводу… Ну-у…

— Да разговаривал он со мной. Разговаривал. Еще и обиделся, когда я ему указала на наш разговор почти трехлетней давности. И вообще, прекрати обращаться ко мне на «вы». Меня это раздражает.

— Э-э-э…

Но Александра, похоже, устала от разговоров и, склонившись над Петром, приникла к его губам. А ничего, что он вроде как раненый и только сейчас вышел из забытья? Ну ладно, проснулся. Какая, собственно, разница. И вообще, он вроде как мужчина и инициатива должна исходить от него. А тут его законное право доминанта нагло узурпируют, пользуясь его беспомощностью.

Хотя… Нет, все понятно. Но как же приятно. Губы у нее в меру мягкие, в меру влажные, и вообще у него голова кругом пошла. Интересно, ему, случайно, хуже не стало? Хм. Ну это вряд ли. Скорее уж хорошо. Настолько хорошо, что кобелиная натура просыпаться начала. Вот он какой! Герой, блин, любовник. Как бы богу душу не отдать.

— Хи-хи. Колючий, — со смущенным смешком заметила девушка и легонько провела пальцами по ею щеке.

От этого прикосновения у Петра по всему телу аж электрический разряд пробежал. Господи, ну не мальчик уже давно. Опять же ранен. И вообще, тут не об амурных делах нужно думать, а о том, что Александра может втюхаться по самую маковку.

А-а-а, плевать! Он теперь ее от себя ни за что не отпустит. А тайный клуб… Ну что ж, у Петра есть еще один повод, чтобы надрать им задницы. И лучше бы им начать запасаться вазелином.

Нет, если бы он точно знал, что его оставят в покое, то он самолично и двигатель утопил бы, и Кессениха убедил бы, что ну его к ляду. На их век задумок Петра хватит с избытком. Вот только не оставят их в покое. Без вариантов. А потому нужно готовиться к драке. Но для начала слегка поправить здоровье.

— Она меня за муки полюбила, а я ее за состраданье к ним, — отчего-то невпопад вдруг произнес он.

— Чего это ты Шекспира цитируешь? — удивилась девушка.

— Шекспира?

— Ну да. Это из монолога Отелло.

— Хм. Не знал. Просто слышал где-то и запомнил.

— Знаешь, а у тебя хорошо получается. Ты не пробовал читать стихи?

— Нет, — тут же открестился Петр.

— А зря. Мне понравилось.

— Извини, но я больше по другой части.

— Ладно. Об этом потом. Больной, приготовься, будем бриться, — решительно заявила Александра.

Хм. Вообще-то не помешало бы. В столицу Петр прибыл уже без бороды. Он вообще ее отпустил, только исходя из практичности. Летом пыльно, зимой морозно. Но носить ее в столице не собирался. И потом, одно дело борода, и совсем другое — щетина. Кстати…

— Сашенька, а ты вообще когда-нибудь брила? — спохватился Петр.

— Как ты сказал? Сашенька?

— Тебе не нравится?

— Напротив. Мне очень приятно, — направляясь на выход с явным намерением разжиться бритвенными принадлежностями, улыбнулась девушка.

— Так ты когда-нибудь держала в руках бритву?

— Нет, — жизнерадостно пожав плечами, ответила девушка и скрылась за дверью.