Нэш Блейз в Лавке Чудес

Не отказались? Что ж, время пришло:
Тайн назовите немедля число.
Тайны — незнаемого чудеса,
Точно число их, услышь голоса,
Их перечесть, и тебе я не вру,
Можно по пальцам руки ГарГару.
Дайте ответ, не свершайте ошибку!
Будет у нас к вам вопрос на засыпку:
Кто все их видел? Кто все их знает?
Кто тяжко дышит и завывает,
Но не с тоски и не от досады?
Что же! Мы ждем! Услышать вас рады!

На слове «рады» обезьяны издали то ли стон, то ли зевок, как будто этот громоздкий стишок, рассказанный ими сотни раз и так и не удостоенный правильного ответа, им жутко надоел.

— Чудеса незнаемого… загадки, ответа на которые ты не знаешь… точное число, равное числу пальцев гар… как там? — спросил Нэш, пытаясь воссоздать в памяти все то, что услышал.

—  ГарГару!Это Крылатый Призрак, то есть призрак, умеющий летать. У него четыре руки, точнее даже лапы, с мясистыми отростками вроде пальцев. На каждой по девять. Возможно, под точным числом они подразумевают «девятку». Кстати, встречаться с ГарГаруникому не посоветую: у них ужасный запах изо рта, — ответила Изед.

— Еще бы, при такой-то внешности! Бр-р… ну и гадость! Но только мне кажется, здесь имеется в виду не «девять». Помнишь, они сказали, что считать надо по пальцам одной руки, ну пусть лапы. Это значит, их может быть девять, а может — и меньше! — Голос Нэша звучал твердо и уверенно.

— Значит, количество этих чудес колеблется от одного до девяти, — сделала вывод Изед.

— Что может быть чудом и загадкой одновременно? — спросил себя Нэш, снова устремляя взгляд на разрисованное стекло, по которому не переставая стучал дождь. Спустя несколько секунд он издал такое ликующие восклицание, что Изед невольно подпрыгнула: — Восемь! Это восемь чудес света! Висячие сады Семирамиды, Колосс Родосский, Галикарнасский мавзолей, храм Артемиды, Александрийский маяк, статуя Зевса, пирамиды Хеопса и… Атлантида. Они одновременно представляют собой загадочные произведения, не имеющие точного и достоверного объяснения, и чудесные образцы приложения исключительного мастерства тех, кто их создал. — Нэш так обрадовался своей сообразительности, что завопил прямо в лицо Изед: — «Восемь» — вот правильное число! В школе нам рассказывали, что чудес света только семь, но моя тетя Ния, которая изучает эти тайны, говорит, что затонувший остров Атлантида был признан восьмым чудом! Пусть не так давно, но это абсолютно точно — число изменилось!

— К счастью, у тебя нет такого запаха изо рта, как у ГарГару… — прокомментировала та. — Я ничего не знаю об этих восьми чудесах… Но я все же не думаю, что загадки— это они же. В Невидимом Мире существует восемь Золотых Загадок, что-то вроде ваших чудес: Перевернутая Гора Рыцарей Арануйи, вот этот вот Дом с темными окнами, Каменная Радуга, Возвышенное Море, Пустыня Железных Голов, Храм Великого Равновесия, Дворец Печатей и Висячий Замок. Получается, «восемь» — действительно подходящее число! Ответ годится и для твоего мира, и для моего!

В этот миг Изед выглядела очень серьезной, она была уверена в своей правоте.

Нэш слушал ее, чуть наклонив голову, как делал Сетт, когда Нэш развлекался тем, что подзывал его, имитируя чужой голос: Сетт был смышленым псом и знал, что это говорит его хозяин, но все равно конфузился, склонял голову и опускал уши, пытаясь понять, кто спрятался у мальчика во рту.

— Точно. — Нэш понизил голос, понемногу успокаиваясь. — Идем дальше: существует некто, кто видел их все, кто тяжело дышит и завывает, но не от досады… Но кто мог видеть все это? И как ему удается перемещаться из одного мира в другой? Нет, что-то тут не так.

— Путешествовать и жить в обоих мирах дозволено лишь избранным. Но даже они не могли видеть все загадки нашего мира. Например, Каменная Радуга исчезла не меньше чем тысячу лунных циклов тому назад.

— То же самое можно сказать обо всех чудесах моего мира. Они очень-очень древние, многих больше нет. Возможно, речь идет о ком-то бессмертном? Или о каком-нибудь тысячелетнем создании…

— Или… — начала Изед.

— Или — что?

— Или это не кто-то, а что-то… что-то, что завывает, тяжело пыхтит или дышит вот так, как ты только что дышал мне в лицо, что-то, что побывало в обоих мирах… ну конечно, это ветер! — воскликнула она и хлопнула в ладоши.

Нэш с энтузиазмом присоединился:

— Точно, так оно и есть, все сходится! Ветер завывает не от досады! Как думаешь, Добан, мы правильно догадались?

Добан не ответил. Он посмотрел на него своими бездонными, гораздо более красноречивыми, чем сотня слов, глазами, и Нэш прочитал в них все то, что хотел узнать.

Тут он снова повернулся к Балаболам: