Нешкольный дневник

Я было подумал, что это опять гнилая ревность и все такое. Но Катька-то Павлова ладно, у меня с ней весь набор отношений плюс длительность знакомства, тут есть все причины для ревности (хотя ревность в эскорт-конторе для непосвященного звучит смешно). А Женька, она-то что — у меня с ней никогда ничего и не было, даже особой обоюдной симпатии. Единственное, так это она пару раз помогала нам «отрабатывать» клиентуру — делала наводку на состоятельного клиента и потому была немного в курсе. И оказалось, что я правильно — правильно подумал.

— Эти девки могут запалить тебя, Роман, — сказала Нина Ароновна. — Менты давно шебуршатся по вашей веселой компании. Женьку тягали уже в ментовку, отпустили, для прикрытия оштрафовали аж на пятьдесят рублей. Катьку тоже задерживали. Не нравится мне все это.

Она длинно и муторно начала излагать, что через своего генерала узнала кое-что из оперативных планов РУБОП, вычислила, как она выразилась, «конкретные персоналии»: через кого рубоповцы могут выйти на меня, а уж потом и на Нину Ароновну как получательницу части прибыли. Кроме того, менты собирают компру на Шароева. А что касается Калины, так она послала его с выездом как наименее симпатичного ей сутенера.

— Хотя и Фил Грек тоже не совсем надежен, — добавила она зловеще. — И вообще, Рома…

Она приблизилась. Ее лицо склеилось в мутную гримасу, которая, по ее собственному убеждению, наверно, должна была обозначать… ну нежность, что ли.

— Мне все это надоело, Рома. Пора сворачиваться, — сказала она. — Я хочу продавать дело.

— Продавать контору?

— Ну да. Не контору, конечно, а свою долю в ней. Свой пай, а он, скажу я тебе, не такой уж и маленький. У меня есть Деньги, Рома, а после этой сделки, Рома, станет еще больше. Рома, ты один… ты мне… вот что — уедем?

— Куда это? — пробормотал я.

— А куда угодно, куда угодно! А что же — в Париж! — хочешь в Париж, Роман? В Париж., нет?

— Не были, не знаем, — машинально ответил я. — Ты это что, Нина, серьезно, да?

— А что же, — ответила она. — Конечно, серьезно. Буду с тобой откровенна, Рома. Я уже стареющая женщина, еще не увяла, но уже близко, близко… когда я смотрю на наших девочек, то понимаю, что я уже стара по сравнению с ними. Только два момента позволяют мне держаться на плаву… во-первых, моя власть над ними, этими девочками, те деньги, которые они мне приносят своими молодыми телами… а во-вторых…

— И что во-вторых?

— Во-вторых — это ты, Роман. Пока ты рядом, я чувствую себя молодой. Нет, не так, это я уж слишком. Пока ты рядом, я не чувствую себя старухой. И тебе тоже со мной хорошо, правда? Я тебе нужна. Не только мои деньги, мое прикрытие, но и я сама, да? Я ведь много о тебе знаю, Роман, очень много, я специально наводила справки и знаю, что в Саратове ты любил общество женщин вдвое-втрое себя старше. Эдипов комплекс (она начала говорить словами Геныча, Гены Генчева), влечение к зрелым женщинам. Так, да?

— У меня вообще сложные влечения, — отвечал я, — если ты основываешься на том, кого я обслуживал, и делаешь вывод, что у меня к ним влечение, то у меня и к мужчинам получается влечение. Хотя ничего подобного нет. Пожалуй, лучше будет сказать, что мне вообще по барабану все эти влечения-течения. Меня перекормили трахом… это как в детстве, еще при коммунизме, я обожрался дефицитных бананов и всю ночь просидел в сортире, с тех пор у меня отвращение к бананам. Вот то же и с влечениями, о которых ты тут говорила, Нина Ароновна. Да и вообще, как сказала Катя Павлова: влечение очень хорошо рифмуется со словом «лечение».

Ароновна ногой топнула, как про Катю услышала:

— Ррроман! Чтобы я больше не слышала! Ладно… не будем о твоей подстилке. Я знаю, что ты с ней спишь, да ладно, черт с тобой. Но чтобы я лишний раз о ней не слышала. В общем, вот что: у меня был разговор с Шароевым, вчера. Он сказал, что его уроды пасут одного бизнесмена, который очень любит поразвлечься. Каждый месяц в одно и то же время его жена уезжает в командировку, и тогда он устраивает у себя в квартире бордель. При этом он скупой и тупой до чрезвычайности, бывший военный все-таки, ему даже жалко денег на съемную квартиру. А вот на съем и девочек, и мальчиков ему денег не жалко. Логики, конечно, нет. Военный бывший, что тут… Но есть наводка: у этого бизнюка дома, в сейфе, около пятидесяти тысяч долларов. Шароев сказал, что верняк А он нас еще не подводил, Шароев. В общем, таю этого бизнесмена надо брать в оборот. Пятьдесят тысяч долларов, представляешь себе?

— Плохо, — сказал я. — Но все-таки не пятьсот.

— Не привередничай, Роман! Такой конкретной наводки еще не было — все один к одному! Только вот что… я хочу получить эти пятьдесят тысяч на двоих? Ты и я. Понимаешь? Нет, ребят твоих не обидим, да им и так по мелочи причитается, разве что только Юлику тысячу можно. Это ерунда. Я говорю о более крупных деньгах, которые надо отдавать.

— Шароеву? Ты что, его кинуть собралась? Ну-у знаешь!!

— Шароева до середины мая все равно закроют в СИЗО, я точно знаю, — горячилась она.