Несказанное

— Что — но? — Её душили слёзы и гнев. — Ты, чёрт тебя дери, даже не представляешь себе, что это значит — иметь двоих детей, за которых ты несёшь ответственность! Я даже не могу завалиться на диван и прореветь все выходные, потому что скучаю по тебе. Или просто решить, что буду встречаться с тобой, потому что я так хочу. Или потому, что мне это нужно. Или необходимо, а то я просто умру. Ты стал центром моей жизни, Юхан. Я просыпаюсь с мыслями о тебе, а засыпая, снова вижу перед глазами твоё лицо. Но я не могу себе этого позволить! Мне надо продолжать жить и выполнять свои обязанности. Дом, работа, семья. И в первую очередь я должна думать о детях. О том, что будет с ними, если я уйду от Улле. Ты живёшь себе в Стокгольме и ни о ком не заботишься, кроме себя самого. Интересная работа, уютная квартира в центре, куча дел. Если вдруг надоест скучать по мне, ты легко найдёшь способ развеяться. Сходишь в ресторан, встретишься с друзьями, посмотришь кино. А захочешь погрустить оттого, что скучаешь по мне, — можешь взять и поплакать. А мне, мне что делать? Спуститься в прачечную и тихо порыдать там?! Если мне грустно, я не могу просто пойти прогуляться и переключиться на что-то другое. Мне, может, надо расширить круг общения, завести новых интересных друзей? Конечно, здесь их просто завались!

Она бросила трубку, услышав, как открылась входная дверь.

Улле пришёл домой.

Кнутас никогда не видел такой сухой, шелушащейся кожи, как у Анн-Софи Дальстрём. К тому же она постоянно потирала руки, чешуйки кожи сыпались на колени. Каштановые волосы собраны в хвост заколкой. Бледное лицо без косметики. Кнутас начал с того, что принёс соболезнования по поводу смерти бывшего супруга.

— Мы уже давно не общались. Последний раз мы разговаривали много лет назад, — едва слышно прошептала она.

— Вы были женаты довольно долго. Каким он был тогда?

— Почти всё время работал, часто по вечерам и в выходные. Не знаю, насколько это можно назвать нормальной семейной жизнью. Большую часть времени я занималась нашей дочкой Пией. Возможно, в том, как всё закончилось, есть и моя вина. Не думаю, что относилась к нему с достаточным вниманием. Он пил всё больше и больше. А потом жить вместе стало просто невыносимо.

«Ах, женщины, женщины! — подумал Кнутас. — Непревзойдённые мастера по взваливанию на себя ответственности за свинское поведение своих мужчин».

— Что именно стало невыносимо?

— Он практически всё время был нетрезв и перестал справляться с работой. Пока он работал в «Готландс тиднингар», дела шли неплохо. Проблемы начались, когда он открыл своё дело и стал сам себе хозяином. Стал пить по будням, не приходил домой ночью, не выполнял условий контракта, потому что не мог явиться вовремя или просто забывал отослать клиенту обещанные фотографии. В конце концов я подала на развод.

Руки Анн-Софи, казалось, жили собственной жизнью и продолжали совершать неконтролируемые движения, пока она рассказывала. Хлопья кожи летели на колени. Она заметила взгляд Кнутаса и объяснила:

— У меня зимой всегда так, никакие кремы не помогают. Всё от холода. Ничего не могу с этим поделать, — смущённо добавила она.

— Да-да, конечно, простите, — извинился Кнутас и достал трубку, чтобы переключить внимание на что-то другое. — Как его алкоголизм отразился на вашей дочери Пии?

— Она стала молчаливой и замкнутой. Старалась пореже бывать дома. Говорила, что пойдёт делать уроки к одноклассникам, а сама училась всё хуже и хуже. Стала прогуливать, а потом у неё начались проблемы с пищеварением. Я даже не сразу поняла, насколько всё серьёзно. Осенью, когда она перешла в десятый класс, врачи поставили ей диагноз «анорексия». Она болела до самого окончания школы.

— Но продолжала учиться, несмотря на болезнь?

— Да, ей всё-таки поставили не самую тяжёлую степень, но от расстройства пищеварения она страдала довольно долго, это точно.

— Как вам удалось справиться с ситуацией?

— К счастью, у меня был знакомый на материке, специалист по таким заболеваниям. Он помог мне. Мне удалось уговорить Пию поехать туда вместе со мной. Тогда она весила всего сорок пять килограммов при росте метр семьдесят пять.

— А как на это отреагировал ваш муж?

— Он не хотел ничего видеть и слышать. Наш брак на тот момент уже практически распался.

— Чем занимается ваша дочь сейчас?

— Живёт в Мальмё, работает библиотекарем в городской библиотеке.

— Она замужем?

— Нет.

— Дети есть?

— Нет.

— Как вам кажется, у неё всё хорошо?

— Что вы имеете в виду?

— Как ей живётся?

Сидящая напротив комиссара женщина посмотрела ему прямо в глаза, не говоря ни слова. Правая бровь слегка дёрнулась. Тишина стала просто звенящей. Это было так тягостно, что ему пришлось нарушить её:

— Как бы вы описали ваши отношения?

— Как регулярные.

— То есть?

— Она звонит мне раз в неделю. Всегда по пятницам.

— Вы часто видитесь?

— Она приезжает сюда на пару недель каждое лето, но всегда останавливается у друзей.

— И когда она приезжает, вы встречаетесь?

— Ну да, конечно встречаемся. Конечно.