Несколько days из жизни начинающего гангста-рэпера среднерусской полосы

Да, братюни, я должен рассказать вам про Синего. Не то чтобы мы были с ним в близких, но друг друга уважали, пусть и издалека. Синий вообще крутился со старшаками и вроде даже толкал понемногу дурь, но сам он не был блатным, несмотря на внешность. А внешность у Синего была под стать погонялу. Он весь был забит татухами, причем в основном синего цвета. Что-то было в этом важное – чтобы они были синими. Издалека он был вылитый зек – лысый, тощий, синий. Но если приглядеться к его наколкам, то становится понятно, что долго бы на нарах он с такими рисунками не протянул. Сам Синий был художник. И понятно, часть рисунков и надписей делал сам. Более того, за недорого – он рисовал всем желающим, правда, говорят, инструмент у него был не очень чистый, да и рисунки невысокого качества. Что не мешало ему соблазнять падких на халяву телочек сделать тату.

Вот и теперь не успел он появиться в нашей хазе, как тут же, с порога, предложил сделать Долли шикарную змейку на пояснице. Та же, как и все прочие обделенные вниманием персонажи, конечно же, захотела тату. И пока Синий снимал с нее джинсы, чтобы разведать холст, наша пухлая феечка прониклась чувствами и как-то легко ему отдалась. Что примечательно – при нас и совсем забыв о резинках.

Мы с Майком допили оставшийся пивасик, стараясь не смотреть на оргию, обсудили тенденции современной рэп-культуры и стали думать, как уже заканчивать нашу унылую пати. Но тут скорый Синий закончил, а ненасытная Долли предложила нам с Майком продолжить разврат. Я, посмотрев на потного Синего, отказался, сославшись на мигрень (а что, только телочкам можно?), а Майка и вовсе вырвало на ручку двери мини-студии. Обиженная Долли и довольный Синий, почуяв запахи пропавшей вечеринки, быстро решили свалить. Майк стал убирать за собой, а я, забившись на еще не остывший после оргии диван, предался вдохновению.

Сложный мир вокруг,

Почти сразу покинул нас друг,

Что же делать нам тут?

Суки ходят без денег, и вдруг

Этот замкнутый круг

Разорвет нелюбовь,

Что пускает нам кровь,

Что по жилам течет,

Дни наперечет.

Предателей мук.

Дикая серна

Снимает штаны перед первым,

Я вторым не хочу быть.

Забыть, убить

В себе эту обиду.

Завтра я стану

Еще более сильным

Йоу!

2

Айзек был мажором, может быть, поэтому мы с ним и общались. Майк говорил, что однажды Айзек просадил при нем в автоматы целый штукарь зелени, но я не верю. Откуда у Айзы штукарь? Впрочем, и Майку я не могу не верить. Как бы то ни было, Айзек был мажором, он ездил на поддержанной бэхе, курил не то дерьмо, что курили мы все, и одевался зачетно. Но вся эта история не о нем, поэтому хрен с ним, с этим мажором.

Итак, за месяц мы таки записали первый трек. Мы прослушали его две тысячи раз, потом пытались как-то улучшить, но делали только хуже. Трек был, бесспорно, гениален, и мы сразу как-то прониклись к себе респектом. Мы выложили его в сеть, поставили громко в машине, дали послушать всем своим родственникам.

Вот с родственниками как-то не очень получилось. Ни предки Айзека, ни предки Майка и уж тем более мои – творчество не оценили. Мой батя вообще повел себя странно. В кои-то веки выйдя из запоя, он решил поинтересоваться жизнью единственного сына, но вся эта затея кончилась серьезным батлом и испорченными нервами. Теперь одно было известно точно – наша музыка целебна, она выводит людей из запоя.

И только поведенная на стремных приложениях пятнадцатилетняя сестра Майка повелась. Да и то я не уверен, что на музыку. Она давно по мне сохла, да и была потенциально аппетитной чикулей. Но взгляд Майка и Уголовный кодекс не давали мне никакого шанса. Впрочем, года три можно было и подождать.

Поняв, что мы, безусловно, уже звезды, пусть и записали только один трек, мы решили попробовать себя на радио и других станциях. В мечтах были встречи у Дудя, общение с Познером и мегабатл с Окси. Мы разослали наше демо всем, кому можно, и стали ждать. Но прошел месяц, а ответов не было. Только Айзек предложил, как нам тогда казалось, разумную идею – попробовать себя в реальных батлах, которые проводились в нашем ДК. Идея показалась зачетной, и мы решили, что непременно надо выступить.

Сказано – сделано. Я, как основной фронтмен группы, взял на себя миссию порвать в клочья этих дворовых любителей. Мы, как и положено, нахреначились пивом, и пошли. Место, надо сказать, было наикрутейшее. Триста человек в зале, колонки под двести ватт, короче, в какой-то момент стало даже немного стремно.