Несколько дней из жизни следователя (сборник)

По словам Ветрова, утром он понял, что допустил несколько оплошностей. В частности, сказал следователю районной прокуратуры, что дверь в спальню была закрыта. Испугало Бориса и то, что на майке и трусах у него оказались брызги крови. Но его просчеты не были замечены... Не лучшим образом была проведена и первая судебно-медицинская экспертиза (позже это явилось предметом особого обсуждения в прокуратуре области).

Когда дело о гибели супругов Ветровых было прекращено,

Борис уверовал в то, что ему удалось скрыть содеянное. Последующая отмена постановления о прекращении дела явилась для убийцы полной неожиданностью. Вот почему его больше всего беспокоило, не проговорится ли Ольга о том, что в роковой час он находился в другой комнате. Не давал Борису покоя и труп сестры в погребе. Он даже намеревался перезахоронить тело Ларисы где-нибудь в лесу.

После допроса Гольст выехал с обвиняемым на место происшествия. Ветров снова повторил свой рассказ об убийстве сестры и своих родителей, показав, где и как это произошло. Выезд на место происшествия сопровождался киносъемкой и звукозаписью.

Покушение на самоубийство, а также «идея» Ветрова ставили под сомнение его психическое здоровье. Слишком уж бредовые мысли высказывал он. Возникал вопрос: это плод больного мозга или намерение ввести следствие в заблуждение? Ответ могли дать только специалисты. Гольст вынес постановление направить подследственного в Москву в Институт судебной психиатрии имени Сербского на стационарное обследование.

Комиссия врачей-психиатров пришла к единодушному выводу: Ветров здоров, а его «открытие» — попытка симулировать психическое заболевание. С этой же целью он покушался на жизнь своего сокамерника, а также якобы пытался покончить с собой. Потом Ветров признался, что полез в петлю, лишь когда услышал за дверью камеры приближающиеся шаги надзирателя. Расчет, что надзиратель увидит его висящим и тут же спасет, оправдался.

Таким образом, надежда Ветрова на то, что его признают невменяемым, рухнула.

— Назовите истинные причины и мотивы вашего преступления,— попросил Гольст на первом же допросе после возвращения Ветрова из Института имени Сербского.

— Вы их отлично знаете, — ответил обвиняемый. — В моем дневнике, который вы так хорошо изучили, есть ответ и на этот вопрос.

— «Жизнь питается жизнью», — процитировал Владимир Георгиевич. — «Ешь других или тебя съедят». Так?

— Вы правильно поняли меня, — подтвердил Ветров и привел еще одно выражение из своей тетради: — «В мире побеждает только сильный». У меня в жизни все было запрограммировано. Я отлично знал, что уже в тридцать лет буду жить в Москве, иметь ученую степень, если не доктора, то кандидата наук обязательно...

— Ну, а уж квартира, дача, машина — само собой разумеется, да? — подсказал Гольст.

— Естественно.

— Скажите, Борис Александрович, что означают следующие записи в вашем дневнике: «Фрау», «Днепр», «Рентген», «Каланча», «Цыганка»?

— Очень просто, — ответил обвиняемый. — Под шифром «Фрау» я имел в виду дочь заместителя заведующего облздравотделом, «Днепр» — дочь ректора нашего института. «Рентген» — это Ольга Каменева...

— Ваша жена, о которой вы сначала думали, что она внебрачная дочка проректора? — уточнил следователь.

— Да, — кивнул Борис. — «Цыганка» — дочь председателя горисполкома. А «Каланча» — Алиса Макарова. Прежде чем познакомиться с девушкой поближе, я узнавал, кто она, может ли быть кандидаткой в жены.

— Вы хотите сказать, будет ли выгодна для вас женитьба? — спросил Гольст.

— Совершенно верно: поможет ли мне этот брак в продвижении по службе.

— Через будущего тестя?

— Да. Когда попытки жениться на «Фрау», затем на «Днепре», «Цыганке» и «Каланче» кончились неудачей, — продолжал Ветров, — я понял, что могу рассчитывать только на себя. Конечно, я не отбрасывал совсем мысль о выгодной женитьбе. Отнюдь. Но время подпирало. Как вы знаете, осенью я должен был поехать на практику в маленький провинциальный городок. Как правило, туда же распределяют на работу после окончания института. Чтобы вызвать к себе сочувствие и добиться отмены этого распределения, я решил первым делом убить Ларису. Но, совершив это, понял, что ее исчезновение не поможет мне в достижении намеченной цели. Тогда-то и возникла мысль убить родителей.

— А заодно стать наследником всего их имущества, — добавил Владимир Георгиевич.

— В общем, так, — не Очень охотно подтвердил Борис.

Подтвердил потому, что деваться было некуда: об этом со всей убедительностью свидетельствовали факты. И все-таки смириться со своим поражением Ветров не мог.

— Я почти достиг своего, — после некоторого молчания заявил он. — Согласитесь, все было задумано и сделано точно. Если бы не мои отдельные промашки... — он досадливо поморщился.

— А вот в этом вы, Борис Александрович, глубоко заблуждаетесь,— возразил Гольст. — Ваши планы с самого начала были обречены на провал.

— Это почему же? — усмехнулся Ветров.

— Почему? Ваши жизненные установки в корне неверны. Не хотелось бы вспоминать ваших родителей... Они и так горько поплатились за свои ошибки...