Несколько дней из жизни следователя (сборник)

— Питаться стал отдельно. Перед началом еды сосредоточивался на мантре. Много раз я и муж хотели прервать эту связь, спрашивали сына, что у него общего с Эркабаем, которому пятьдесят, то есть почти в три раза старше!

— Видели ли вы Эркабая Юнусова? Что можете сказать о нем?

— Я видела обоих. В отличие от Камала Эркабай показался мне чем-то вроде наших юродивых. Со сниженным интеллектом. Сын с восторгом рассказывал, как Эркабай прост, как он чистил картофель, как голый купался в арыке, как, извините, мочился па площади. Постепенно сын все больше отдалялся от нас. Перед последней поездкой — в Вильнюс — связь и вовсе прервалась. Как-то однажды полусерьезно он назвал себя «человеком Камала»...

Обвиняемая МОЦКИЕНЕ Л. А., 28 лет, кандидат искусствоведческих наук, замужем, один ребенок, г. Вильнюс. Мера пресечения — подписка о невыезде

— О незаурядных в целебной деятельности возможностях Эркабая и Камала я узнала от знакомых. Практически, как мне сказали, каждый из них может вылечить любого больного. При первой же возможности я поехала в Каракалпакию с мужем — Моцкисом Зигмантом и сыном Леонардасом. Мальчик подвержен простудным заболеваниям, все время с насморком. В Каракалпакии в доме Эркабая насморк и кашель практически пропадали.

— Эркабай лечил вашего сына?

— Нет, только иногда, проходя, гладил по голове, брал за руку, что-то говорил.

— Вы полагаете, это сказывалось на здоровье мальчика?

— Думаю, да. Он объяснил, что лечит не таблетками, а словом, теплотой рук, тела. Обычно мы раз в год во время отпуска ездили ненадолго в Каракалпакию, где и мне тоже становилось лучше. Исчезали недомогание, головные боли. Улучшался сон.

— Действовал на вас так же благоприятно и Камал?

— В последний раз после защиты диссертации он тоже помог мне, хотя я его прямо об этом не просила. Я заметила, что он внимательно присматривается ко мне и, как казалось, делает пассы руками в мою сторону. Вскоре я почувствовала себя лучше.

— Платили вы Камалу и Эркабаю?

— Незадолго до их ареста я сняла со своей сберегательной книжки тысячу рублей и отдала Камалу.

— С какой целью?

— Ходили слухи, что Камал и Эркабай испытывают нужду в деньгах для того, чтобы ставить опыт по изучению биополя.

— Наука у нас существует не за счет пожертвований...

— Я познакомилась с рекомендательным письмом, считала, что действую на благо людей...

— Камал и Эркабай не в первый раз остановились у вас на квартире?

— Нет, они уже бывали у нас в доме.

— Вдвоем?

— Да. Но в последний раз они вызвали еще своих друзей — Сильвестрова, Максима Шаншевича.

— Еще...

— Актера Сабира Жанзакова...

Обвиняемый ЭРКАБАЙ ЮНУСОВ, 50 лет, образование среднее, без определенных занятий. Мера пресечения — содержание под стражей.

— Обвиняемый Юнусов, вам объявляется фамилия, имя переводчика, участвующего в допросе... Доверяете ли вы ему производить перевод ваших показаний на русский язык и задаваемых вопросов на каракалпакский язык? Имеются ли отводы?

— Отвода не имею.

— Расскажите коротко вашу биографию.

— С самого начала, как родился?

— Да, вкратце.

— Я у родителей один. Были младшие братья и сестры, но они умерли. Учился слабо. Рос сильным, здоровым. Закончил десять классов. С юношеских лет стал заниматься национальной борьбой. Выступал на свадьбах, тоях. Получал призы, деньги. В тридцать лет познакомился с девушкой, хотел жениться, но родители отдали ее за другого, и молодые уехали в соседний район. Работал в колхозе разнорабочим.

— Почему оставили работу? Когда?

— Уже не помню. В ауле многие начали строиться. Я ушел из колхоза, стал им помогать. Мне хорошо платили.

— Дальше.

— Так я жил, пока в ауле не появился человек, которого называли Бабаджан-дервиш, фамилию не знаю. Он, как мне тогда казалось, был очень странный. Ходил в рваном халате, носил на шее женские украшения.Бусы, побрякушки. Мы подружились.

— Продолжайте.

— Бабаджан рассказал, что уже много лет нигде не работает, собирает милостыню, ни в чем не нуждается. Я ему понравился, он тоже понравился мне. Под его влиянием я бросил работу и мы стали ходить вдвоем. Обошли несколько областей. Бабаджан обещал научить своему ремеслу и выдать за меня дочь, которая жила в Ташаузе. За это я отдавал ему все деньги, которые мне подавали. Новая жизнь мне нравилась. Молиться я не умею, поэтому только делал вид, что бормочу молитвы. Бабаджан научил нескольким арабским словам, которые я должен был повторять для людей. Люди благодарили, давали один-два рубля. Некоторые говорили, что после наших молитв они стали лучше себя чувствовать, давали еще денег.

— Пробовали вы лечить?

— Нет, я не умею это делать.

— Выдал ли Бабаджан за вас свою дочь?

— Нет. За два года я видел ее всего несколько раз, да и то Бабаджан не позволял с нею разговаривать. За обман я решил его проучить. Однажды, когда был выпивши, избил его и стал ходить один.

— Где вы собирали милостыню?