Несколько дней в осенней тундре [СИ]

— Я думаю, мы обе не замерзнем, — промурлыкала она в ответ, проведя ногтями вдоль спины.

В этот раз мы решили подняться на вершину наслаждения вместе, взявшись за руки, сплетя пальцы. Мы карабкались вверх, все выше и выше, двигаясь в такт, чутко прислушиваясь друг к другу. Я взбиралась медленно, с трудом. Людмила видела это и несколько раз притормаживала свой бег. Внутри опять зашевелился страх. Что если чудо, случившееся минувшей ночью, всего лишь чудо, которое имеет тенденцию случаться раз в столетие, что бы жизнь в оставшиеся годы медом не казалась? Я заглянула в глаза Людмиле. Было ощущение, что она смотрит в темную бездну. Мне вдруг стало все равно. И действительно, какая разница, разве дело во мне?

Женщина подо мной, вздрагивающие ноздри ее тонкого носа, полу прикрытые глаза, напряженно вытянутая шея, деревянно-твердые соски, смешные пупырышки вокруг них, и море влаги там, внизу… Вот, что было важно. Людмила, запрокинув голову, уже знакомым мне манером, закусила нижнюю губу и застонала. Я целовала ее в шею, слегка покусывая кожу. Сама не знаю, почему я так делала, никогда никого раньше так не целовала, но сейчас мне это безумно нравилось. Я ощутила крик сначала губами, почувствовав вибрацию ее горла, а потом услышала его — низкий, протяжный, полный темной, первобытной страсти.

— Я бо-о-ольше не могу-у-у! Же-е-енька-а-а-а!

Людмила впилась мне ногтями в спину, сильно вздрогнула раз, другой, глянула мне в глаза затуманенным взором, зажмурилась и опять закричала, запрокинув голову.

— Же-е-енька-а-а-а!

В душе у меня гремели фанфары. Я склонилась над ней, целуя ее, она ответила на мой поцелуй, продолжая стонать. Для счастья достаточно было уже и этого. Но ее рука проскользнула между нашими потными телами, ее пальцы без предупреждения, резко и глубоко вошли в меня. Внезапно перехватило дыхание. Это было, как взлет и падение одновременно. Людмила согнула пальцы, нащупывая какую-то точку. Шаровой молний, от паха к горлу, прокатилась по телу мука наслаждения. Я замерла.

— Да отпусти же ты себя, ну что ты за человек, дай себе волю! — услышала я словно издалека.

Я пришла в себя от холода, подняла голову. Всей своей тушей я лежала на Людмиле, а она, улыбаясь, гладила меня по голове. Я тяжело скатилось с нее на бок.

— Прости, — пробормотала виновато, — что же ты молчишь, я чуть не задавила тебя.

— Если бы ты знала… Если бы я умела поделиться с тобой счастьем этого ощущения.

Наши потные тела быстро остывали. Я взяла свою футболку, промокнула ею лицо Людмилы, грудь, живот, вытерла ее правое бедро, поискала сухое место на ткани и обтерлась сама.

— Угу, счастье, свалился сверху мешок с костями, как будто так и нужно.

— Теперь я знаю, что ты думала, когда я заснула на тебе, тогда, после парной.

— Радость моя, не путай божий дар с яичницей.

— Это на что намеки? — Людмила подозрительно прищурилась.

— На то, что ты мой божий дар. Ну-ка, приподнимись.

Я положила в изголовье, вместо подушек, наши свернутые куртки, вытянула из-под Людмилы второй спальник, легла рядом и накрыла нас этим спальником повернув отсыревшей стороной наружу, тщательно подоткнув его со стороны Людмилы. Мы обнялись и затихли отдыхая и согреваясь, глядя в костер.

— Жень? Скажи мне, все-таки, откуда у тебя такие фундаментальные познания в этой области?

— Элементарно, Ватсон, у меня на большой земле по соседству семейка веселая живет. Муж и жена, Галя и Света зовут.

— Как все интересно-о-о, — протянула Людмила, — вот с этого момента поподробнее, пожалуйста.

— Пока я на вахте, они моим компьютером и интернетом активно пользуются. После них на машине столько всякого разного и любопытного остается. Что ни возьмешь — готовое руководство к действию. И не врут, как выяснилось, действительно похоже на вкус морской воды — я погладила ее по внутренней стороне бедер.

— Нет, все, давай как в футболе, без рук, — запротестовала Людмила.

— Бога ради, солнце мое незакатное, какие проблемы — я зловредно засмеялась и сделала движение головой к ее ногам. Людмила захватила мою голову в ладони, поцеловала.

— Да угомонись же ты!

Я все-таки залезла ладонью в ее заповедные кущи.

— Столько влаги. И все для того, что бы сказать нет?

— Да! — Людмила поймала мое запястье и вытащила руку.

— Так значит — да? — резвилась я.

— Нет!!! Ты пугаешь меня своей ненасытностью.

— После моего великого поста не грех разговеться.

— Что за великий пост?

Вместо ответа я прижала ее к себе, дотянулась губами до уха — не иссякающий источник наслаждения.

— Пусти, задушишь. Ну, а с кем из них ты проводила практические занятия?

— Что ты, они семейная пара и с очень большим стажем. Я у них на десятилетии супружеской жизни гуляла. И вообще, это очень солидные, интеллигентные дамы. Галя химию в институте преподает, кандидат наук. Химик-взрывник между прочим. Светлана экономист, в налоговой инспекции работает.

— Да, как говорится все страньше и страньше. А что, бедные дамы не накопили на компьютер?

— Есть у них компьютер, но за него вечные бои идут, вот я и пускаю их на свой. Ну, а как на счет тебя, ласточка? Для тебя все это тоже не новость.