Несколько неспокойных дней

Элор ждал, что родится внук, а родилась внучка. И пока девочка не получит аттестат о полной дееспособности, другого ребёнка заводить на столичной планете нельзя. Да и не факт, что дождавшись, опять не родится девочка. А ведь они не корпоранты, депортируют с планеты в течении пары суток, если появится второй ребёнок. Это будет удар по престижу и разрыв множества договоров. Элор потому и хочет, чтобы семья породнилась хотя бы с побочной. Новые возможности в бизнесе, к тому же им будет разрешено заводить много жён, а с ними и детей. «Дети — это наше будущее», постоянно твердит он в последнее время. А у него самого из будущего одни девочки.

— Что дочери говорить, не представляю. — Выдал результаты своих раздумий его начальник.

— Пока рано, она Вам не поверит. — Не хотелось бы из-за внезапной сентиментальности начальника сорвать операцию. — Доказательств-то нет, на корабле вести съёмку затруднительно. В каютах есть камеры, но тех записей нам не выкупить, это не детский уровень развлечений. Если делать официальный запрос, то информация может уйти на сторону. Будет скандал, а он преждевременен.

— Да я понимаю. Но мне в последнее время кажется, что пора моей дочери становиться вдовой.

По мнению Рикена, было пора уже давно, но озвучивать свои мысли он не стал. Он даже не стал напоминать, что в самом начале предлагал несчастный случай, а не помощь в вытаскивании из тюрьмы будущего мужа дочери Элора. Он не виноват, что начальник не захотел расстраивать свою дочь. Понятно, надеялся, что скоро внук появится. Не повезло.

— Вы хотите всё прекратить?

— Что? — Вырвался из своих раздумий Элор. Потом покачал головой. — Нет, уже поздно. Девочка нам не верит, раз молчит о том, что с ней сделал этот… зятёк.

— Так и предполагалось. Она будет искать защиты у младшего Айрани, а тот её защитит. Он верит в справедливость. Такое воспитание и возраст.

— И всё это было обязательно?

— Другого способа быстро их свести найдено не было. Когда начнётся учёба, конкуренция за мальчика вырастет на пару порядков, а у них, вы сами видели, просто подружиться не вышло, парень на контакт с ней не шёл. Она плохая актриса, так что ситуацию, когда её надо защищать, пришлось создать на самом деле.

— А толку? Она уйдёт к нему и будет нас ненавидеть. Как она будет его уговаривать дать нам разрешение на многожёнство? А торговые дела как с ними вести?

— Это не важно. Главное, чтобы мы могли ему сказать, что не знали об этом. Мы тут не виноваты, она же нам не открылась. И любой моник это подтвердит. Сказала бы — сразу получила защиту. Сама виновата.

— И он поверит в такое? Я бы не поверил, хоть десять моников мне подтверди.

— Ему одиннадцать. Они все в этом возрасте верят взрослым. А он вообще воспитывался в условиях, когда никто не врёт. Наивность его должна быть очень высокой.

— Какая наивность? Нашей девочке он не верит с первой встречи, хотя ты утверждал, что он с первого раза попадётся в её сети. И это он в одиннадцать такой, а что будет, когда вырастет? Пойми, разрешение мне будет нужно, когда он будет не наследником, а главой семьи. Сам Теодор мне не даст разрешение никогда, даже если сын лично попросит. Сам знаешь, какие у нас с ним отношения.

— Девочка для него не взрослая, потому он и отнёсся к ней с такой недоверчивостью. Подростки часто врут или сочиняют, а он это знает: у него три сестры. Его психокарта, которую мы нашли на корабле, составлена довольно подробно, потому и было принято решение провести операцию типа «питомец». Аналогия в том, что он должен её подобрать, как бродячее животное. В его возрасте все дети приносят в дом тех, кого подобрали на улице. У него такой возможности не было: за забор его не пускали, но он постоянно помогал на псарне. Он сейчас ей не верит, но обнимает, чтобы «спрятать от страшного дяди». Моя сотрудница видела, как это произошло, так что всё идёт так, как и задумывалось. Постепенно он к ней привыкнет, после чего, поверит. Чем больше её проблем он будет решать, тем больше привыкнет. Психологию отношений никто не отменял.