Несколько неспокойных дней

Тётенька, которая вызывала всех, подошла к нам и встала неподалёку. Молча. Улыбается, а у самой в эмоциях злость и зависть. Безадресная злость… Где-то такое уже было. А, точно! На приёме у деда Нироны за него цеплялась женщина с красным ртом. У этой рот не красный, а вот эмоции как скопированы.

— Ну что, пошли? — Милисандра тоже подняла экран инфора, и немного расправила плечи. Она нервничает? Почему?

— Пошли.

— Проходите, пожалуйста. — Засуетилась злая тётенька.

Мы вошли, я огляделся. Столы, сидящие люди. В уголочке странный мужчина, прямо сверлит меня взглядом. Улыбнулся ему, чтобы показать, что я не боюсь, хотя какая-то робость присутствовала. Я не виноват, это Нирона меня заразила своим страхом.

— Проходи, не бойся. — Ага, мистер Хайдер. Точненько в середине стола сидит, значит, он — главный. А моник из них кто? Мне интересно посмотреть на его пластинку в голове.

— Да я и не боюсь. — И шагнул в стойке со сканером, встал по метке. Их используют при заключении сделок, так что я хорошо знал, что мне нужно приложить руку с правой стороны. Ой, я же поздороваться забыл.

— Здравствуйте. — Кланяться не стал, рукой махать тоже. Положил руку на сканер, мама Мили встала рядышком на вторую метку. Она нервничает, теперь я это чувствую чётко.

— Встань вот сюда и положи правую руку на… а, ну хорошо. — Говорит все фразы не думая. Видимо, до меня тут не было детей дипломатов, которые знают, куда вставать и куда класть руку. — Как тебя зовут?

— Валериус Айрани.

— Хорошо, сколько тебе оборотов, Валериус? — Странно, официальная клятва, а фразы, как при разговорной речи. В официальных документах всегда указывается, в оборотах какой планеты ведётся счёт времени.

— Если стандартных, то одиннадцать. — Решил всё же уточнить я свой ответ. Дипломатия не терпит неточностей. Дед Нироны немного скривился. Эмоции не достают, но моё уточнение ему не понравилось. Никто не любит, когда ему указывают на ошибки.

— Ты раньше обучался в средней школе?

— Нет. — Пожал плечами. Я тогда, помнится, сильно переживал, но теперь уже успокоился. — Меня не взяли, сказали ещё мал.

— Средняя школа с двенадцати. Когда тебе будет двенадцать? — Ни за что не поверю, что они не знают когда у меня день рождения, но это же вопросы под протокол, так что отвечаю правдиво.

— Через двенадцать дней.

— Ты давно закончил начальную школу? — Если так подумать, то этот вопрос наоборот очень точный: в начальной школе я тоже не учился, но честно закончил, сдав все тесты и экзамены.

— Чуть больше стандартного оборота назад. — А продолжить учиться не смог, маленький был. Когда я уже вырасту, чтобы всегда быть большим. Для всего!

— Скажи, ты испытываешь какую-нибудь неприязнь к Содружеству? — Какой интересный вопрос. Если я отвечу под протокол «нет», получится, что я не человек вообще. Мне кажется, тут вопрос с подвохом, на проверку правдивости. Такое часто встречается в различных тестах и опросниках. Меня учили на них отвечать всегда правдиво, а вот на остальные — как выгодно.

— Бывает, конечно. — Не-ет, я явно ошибся. Это была не проверка моей сообразительности, раз внезапно ВСЕ члены комиссии как будто проснулись.

— Ты плохо относишься к Содружеству? — Неверяще спросил какой-то дедушка с добрыми глазами и сильной насмешкой в эмоциях. Очень сильной, до него было метров пять, а я чувствую, хоть и слабо.

— Я такого не говорил. — Возмутился я. Что за переворачивание моего ответа? Решили поймать меня в словесную ловушку? Не выйдет! — Я сказал, что эмоции, которые я испытываю к Содружеству, разные. Вопрос же был про то, живой ли я? Так вот, чаще мне всё равно, иногда мне нравится, но всякое бывает. А у вас разве не так?

Все начали переглядываться, послышались шепотки. Милисандра стоит рядом в растерянности, а дедок явно всё надсмехается в глубине души, хоть до меня только отголоски его эмоций долетают. И смотрит с улыбкой, но не на меня, а на мистера Хайдера.

— Что же, мы Вас поняли, мистер Айрани. — Этот дедушка и есть моник, вон и знак, который я не разглядел сразу, висит. Четыре луча как моник-сканер. Мастер, значит. И один, как моник-излучатель. Ученик. — Продолжайте, мистер Хайдер. — Кивнул он председателю.

Дед Нироны прокашлялся и задал следующий вопрос:

— Валериус, скажи, испытываешь ли ты… — тут он сделал паузу и уточнил, — в большинстве времени, неприязнь к руководству Содружества?

Тут я задумался. Это опять они просто так спросили или вот он, вопрос на проверку? Решил всё же уточнить:

— А к кому конкретно? Их там одиннадцать человек в совете, есть и совсем противные. — И видя их ошарашенные непонимающие лица, решил поделиться своим прошлым возмущением. — Один у нас дома, когда приходил в гости, сломал дом моего друга и даже не извинился!

— Кто это? Какой ещё дом? — Мне кажется, всеобщая волна растерянности просто затопила комнату. Только мастер-моник по-прежнему демонстрировал веселье, но его эмоции для меня теперь терялись среди волн других. Очень интересный человек. Но почему-то без пластинки в голове.