Несколько сюрпризов от Принцев

Несмотря на то, что прекрасно знал, зачем Люциус погрузился в изучение семейных портретов, несмотря на то, что вместе с ним, Северусом и Драко придумывал «невесте» легенду - и придумал, да такую, что позволила наконец-то и успокоить собственную совесть, и ненавязчиво заявить о послевоенном подъеме в Англии на международной арене - несмотря на все это, увидев Юнону впервые, Гарри еле удержался от того, чтобы потереть глаза. Женская ипостась Пастора подходила Драко идеально, была безусловно одобрена Люциусом и любима самим Драко - чего же больше, по такому поводу можно и на путаницу не обращать внимания, а, впрочем, что могло твориться там у этих двоих в постели, Гарри предпочитал не представлять вовсе. Теперь, по истечении какого-то времени, Гарри больше не задумывался над формулировками: Пастор - он сел, встал, взял, Юнона - она пришла, положила, сказала - хотя в речи иногда умышленно проскальзывало «оно убедило», «оно отчудило», «оно опять убило Минерву наповал».

- Недавно застала ее с Дамблдором, - вспомнила Юнона. - По-моему, они прекрасно спелись... Хотя, у Дамблдора все больше другая компания, - вполне однозначно добавила она.

- Что он еще пытается сделать, хотел бы я знать, - поморщился Северус.

- По-прежнему ничего, имеющего хоть сколько-нибудь общественное значение, - обнимая мужа, ответила Юнона. - Знаешь, они сейчас почти все время молодые.

- До дуэли?..

- До дуэли?! Во время дуэли им уже было под сотню каждому! Чему тебя только учили! - притворно вознегодовал Драко.

- Людей убивать, - мрачно отшутился Гарри, шестым чувством ощущая, как Северус за его спиной приподнимает бровь.

- А, хорошо, что напомнил. Ты с понедельника выйдешь?

- Да, - вместо Гарри сказал Северус.

Гарри подтвердил его ответ кивком и угуком.

- Ясно...

Сжав на несколько секунд руку жены, Драко встряхнулся, натянул на лицо улыбку и принялся пересказывать какие-то пустяковые истории из истории Отдела правопорядка. Гарри даже не надеялся, что хотя бы половина этих рассказов правдива, но за поддержку был благодарен. В конце концов, в понедельник ему после долгих месяцев «привыкания» предстоял первый официальный рабочий день в качестве самостоятельного Главы Отдела обеспечения магического правопорядка. Жаль было, что Дилекта больше не замещала его - но она снова должна была возглавить Аврорат, самый крупный и почти родной для Гарри сектор Отдела.

* * *

Как всегда перед началом чего-то невообразимо ответственного дни были наполнены волнующим ожиданием. Гарри представлялось, что за четверг и пятницу он успел прожить не двое, а четверо суток. Вопреки этому суббота пронеслась мимо, не оставив в сознании чего-то мало-мальски запоминающегося, кроме избавляющего от ненужных мыслей долгого полета на метле - настолько долгого, что суббота перетекла в воскресенье совершенно незаметно.

Все выходные Северус раздражался по любому пустяку. До полудня субботы он гнал Гарри из лаборатории, дабы не мешал работать, а когда тот заполночь вернулся с воздушной прогулки, высказал, что Гарри совершенно не считает нужным оказывать какую бы то ни было помощь, не заинтересован в повышении своего уровня навыка зельеварения, который ему, безусловно, пригодится, и вообще он, Северус, не мальчик на побегушках, чтобы готовить какое-то Перцовое.

Успевший, к счастью, приобрести иммунитет к непостижимой логике любимого, Гарри пожал плечами и утянул того пить чай.

Просидев с полчаса в полутемной домашней тишине, Северус прижал Гарри к себе и негромко спросил куда-то в район его левого плеча:

- Волнуешься?

Гарри поджал губы, отставил чашку на стол, облокотился на Северуса спиной и, помолчав, ответил:

- Волнуюсь.

Бледные ладони скользнули по черной мантии - Северус обнял Гарри крепче, словно укрывая собой. Гарри погладил тыльную сторону ладони.

В гостиной было тихо, да и во всем тоже доме. Свет исходил от прикрепленных к стенам хрустальных светильников-бра - приглушенный оранжево-желтый свет, единственный, наверное, который подходит к такой ночи. Гарри считал подходящим только одно слово для описания места, где он находился: тепло.

«Тепло» не из-за температуры. Тепло, потому что дом. Тепло, потому что спокойствие. Тепло, потому что Северус - самое главное из всех «тепло». Было ли два года долгим сроком? Возможно, что и нет, но их хватило для того, чтобы Гарри заметил произошедшие в себе самом изменения. Раньше он раздражался, кричал - сейчас все больше молча поджимал на секунду губы и пытался найти решение для очередной проблемы. Он стал молчаливее, привык больше думать, чем говорить, анализировать, искать причины, предполагать следствия, доверять психологии. Он научился искать свои подходы к людям (и безнаказанно доводить Люциуса до белого каления). Он стал носить черные мантии, проникшись аскетичным благородством черного цвета.

Наверное, он повзрослел.