Несколько сведений из истории нравственного состояния духовенства от II по VIII в.

К сожалению, нельзя сказать, чтобы страницы первоначальной истории христианской церкви всегда повествовали об отрадных явлениях в сфере нравственных отношений духовенства. Вторая половина III века в особенности не бедна примерами пастырей со свойствами предосудительными, пастырей нерадивых, себялюбивых, корыстолюбивых, злохудожных.

Случалось и случалось нередко, что пастыри этого времени мало следовали тем образцам святой ревности, какая отличала пастырей II и начала III века. Уже Киприан, писатель средины III века, в нерадужных красках рисует пастырей африканской церкви своего времени. «Весьма многие епископы, жалуется Киприан, перестав заботиться о Божественном, стали заботиться о мирском; оставивши кафедру, покинувши народ, они скитаются по чужим областям, стараясь не пропускать торговых дней для корыстной прибыли, и когда братия в церкви алчут — речь идет о бедных — они, увлекаемые любостяжанием, коварно завладевают братскими, т. е. церковными, доходами, и давая чаще в займы, увеличивают свои барыши». Укоряя их за корыстолюбие, Киприан вместе с тем упрекает современных ему африканских священнослужителей и в других пороках, нетерпимых в предстоятеле церкви. «Незаметно стало, говорит он, в священниках искренняго благочестия, в служителях чистой веры, в делах милосердия, в нравах благочиния»[6]. Из сочинений того же Киприана видно, что для иных самое принятие сана духовного было не более, как средством проводить жизнь в довольстве и веселии. Киприан говорит: «они (речь идет о некоторых из числа епископов) ищут прибыли, приношений и корысти, за которыми и ранее (до принятия сана) ненасытно гонялись; они жаждут и ныне пресыщений и пиршеств, этим весьма ясно показывают, что они служат не благочестию, а своему чреву и любостяжанию с постыдною жадностью»[7]. Примеры пастырей, не отличавшихся нравственными достоинствами, можно находить в это время и в других местах. Ориген, житель по преимуществу Александрии, без сомнения имея в виду некоторых египетских епископов и прочий клир, говорит много непохвального о духовенстве своего времени. Он находит, что церковь была осквернена, как осквернен был храм иерусалимский во времена Христа, — куплею и продажею. Ориген усматривает в духовенстве влечение к мирским интересам и любовь к наживе. Этот писатель говорит: «если Христос справедливо оплакивал Иерусалим, то тем понятнее, что Он плачет о церкви, которая, вместо дома молитвы, превратилась в разбойничью пещеру вследствие жадности и роскоши некоторых христиан, к числу которых, к сожалению, принадлежат и главы народа Божия». Ориген призывает Христа снова прийти и бичом своего гнева очистить христианскую церковь от торжников[8]. Он жалуется на развитие деспотизма в церкви, ибо епископы перестали быть рабами Христовыми, а сделались в церкви как бы господами. Они забыли заповеди Христа о снисхождении ко всем, о кротости, с какою они должны научать противляющихся, о том, что они должны поддерживать и ободрять слабых. Далее, разбирая изречение: «Ест и пьет с пьяницами», он пользуется этим случаем, чтобы обличить духовенство его времени. Он говорит, что те, кому поручены попечения о насыщении алчущих — пастыри — сами пиршествуют с пьяницами и позволяют себе другое подобное. Ориген угрожает таким лицам страшным судом и геенной[9]. Тот же Ориген обличает диаконов своего времени за то, что они принимая участие в управлении церковными сокровищами, пользуются этими последними для личной выгоды: в видах собственного обогащения, они отдавали церковные деньги на проценты, превращаясь в ростовщиков[10]. Историк Евсевий со своей стороны делает самый нелестный отзыв о всех епископах конца III века. Характеризуя это время, он говорит: «мнимые наши пастыри, презрев закон христианский, воспламенились взаимными распрями, умножали только одно — раздоры и угрозы, зависть, вражду один против другого и ненависть, и сильно домогались первенства, желая обладать безграниченною властию. Впрочем, не наше дело, — замечает он, — передавать потомству память о несогласии пастырей между собою и о постыдных их поступках»[11].— Теперь вопрос — отчего зависела такая порча нравов в духовенстве III века? Оставляя до времени более обстоятельные разъяснения (об этом будет речь ниже), в настоящий раз лишь заметим, что главною причиною было то, что в третьем веке пастырское служение уже перестает быть призванием, а до известной степени делается выгодною профессией…..