Несколько врак из жизни насекомых, кошек и собак. Сказки дедушки Давида

А что же делал в кабаке наш попугай?
В хлам наклевавшись ромовых конфет,
Официанту Индюку:
– «Ещё уже подай!»
И мутный взор свой бросил на буфет.
Там в рампе на шесте танцует в клетке
Девица-какаду…
Всё парень позабыл на свете…
Нетвёрдо подлетев, присел вблизи на ветке.
И туго думает:
– «Что дальше там в сюжете?».
Вот только из себя пирата корчил,
Бил в грудь крылом и хвастался победой!
А тут двух слов всего связать нет мочи,
Не говоря уж о какой-нибудь беседе…

На выручку, нисколько не стесняясь,

Пришла к нему сама же какадушка:
– «Вы вижу – какаду?
Я извиняюсь…
Как Вас зовут?
Меня, к примеру, Душка…».
Пернатый наш решил весь распушиться,
Чтоб показать свой изыск и красу.
И надо ж угораздило свалиться,
Когда пошёл по ветке навесу.
И вместо “же вуз эм” [2]– на крыльях шины,
И поломался, что обидное, по мелкой —
Три пёрышка, а не летит «машина».
Ну, какадушка с ним три дня сиделкой.
Так, значит, и знакомство состоялось.
И очень даже сблизились они.
И три пера, естественно, срастались…
И незаметно протекали вместе дни…
Лёг на крыло наш бравый попугай,
Немного попланировав над полем,
Махнул подруге: мол, за мной давай!
И вместе с Душкой полетели к Колли…

Увидев попугая дважды целым,

И.Сенбернар оторопел: «Двоится?
Совсем, похоже, расшатались нервы».
Но тут врубился, что мираж – девица!
И Ко-Ко-Ду всё рассказал вторично.
Вновь Колли с Душкой с трепетом внимали.
Всё снова им казалось романтичным…
По новой всё опять переживали.
Стал полон дум тогда Иван Иваныч.
«Ведь попугай остался, вроде, жив!»
И с мыслями уединился на ночь,
Историю по полкам разложив.

Иван Иваныч: «что ж я натворил?» но ситуацию он всё же разрулил!.