Несколько жизней Сексуальной Кошки

Все замолчали и уставились на неё. Чтобы как-то разрядить обстановку, Люда спросила:

– Ольга Николаевна, а вам не страшно на мотоцикле ездить? Ведь сейчас такое движение сумасшедшее?

– Да ты что! На мотоцикле как раз не страшно, особенно когда сама за рулём, – возразила Ольга, – С парашютом страшно прыгать. Я когда прыгала – вообще чуть не обгадилась. Зато когда приземлишься – такой кайф!

– В случае чего Папа Карло по частям соберёт, – попытался нанести ответный удар Костик.

– А кто такой Папа Карло? – робко спросила Танечка.

– Зав. хирургией. Так назвали, потому что людей из дров собирает, – объяснила Ольга, – Если, не дай Бог, конечно, серьёзно поломаюсь, то я бы не хотела, чтобы меня по частям собирали.

– Если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой? – продолжал свои попытки Костик.

– Вот именно, – примирительно сказала Ольга.

– А как же спасение жизней пациентов? Ведь статистика испортится! – у Костика получалось совсем натужно.

– А что толку-то? – Ольга решила не поддаваться на провокацию, – В случае тяжёлой травмы – ну там черепно-мозговой, или позвоночника – просто конец будет оттянут на несколько месяцев. Только лишние мучения и переживания для родственников. А если клиническая смерть, то четыре минуты мозги без кислорода, и привет – необратимые изменения. Даже если откачают, всё равно овощём останешься.

– Ольга Николаевна, зачем же тогда врачи нужны? – Танечка смотрела на неё широко раскрытыми глазами.

– Ну это каждый для себя сам решает, – твёрдым голосом ответила Ольга, – Лично я бы не хотела доживать в виде овоща.

– То есть всё-таки социальный дарвинизм? – оживился Костик.

– Нет, ответственное решение конкретного человека, – возразила Ольга, – А социальный дарвинизм – это когда в приёмнике решают, кого в операционную, а кого – сразу в морг.

– Нет, это получается уже искусственный отбор, – стал теоретизировать Костик.

8

В дверь заглянул Николай из кардиологии:

– Шеф у вас?

Ольга обрадовалась возможности прервать спор и вышла в коридор. Николай был ей симпатичен. Есть в нём что-то такое, вот если бы ещё вёл себя чуть посмелее… Хотя совершенно не в её вкусе – худощавый, носит очки в тонкой чёрной оправе, вежливо говорит. Обычно Ольга обращала внимание на крепких, спортивного телосложения, мужиков, а тут… Нет, в Николае определённо что-то есть.

– За холодильником смотрел? – спросила она.

– Где? – удивился Николай.

– Общественный холодильник стоит рядом с его кабинетом, – объяснила Ольга, – Редко у нас бываешь!

– Не люблю я у вас бывать, – поморщился Николай, – У вас пахнет говном и смертью.

– Можно подумать, у вас по-другому.

Кабинет шефа был заперт. Ольга предложила подождать в ординаторской – возвращаться в буфет не хотелось, к тому же Николай в таком случае наверняка ушёл. Открыв окно пошире, Ольга уселась на подоконник и достала сигареты. Николай устроился в кресле:

– О чём вы там спорили?

Стараясь выпускать сигаретный дым в открытое окно, Ольга ответила:

– Да с Костиком опять срались. Он перед Танечкой понтуется, а у той сегодня больная умерла. Вот скажи – чего он девку-то смущает в такой день? Стал свою гнилую философию задвигать – социальный дарвинизм и всё такое.

– Ну а ты?

– А я говорю – если на байке серьёзно побьюсь, не хочу, чтобы меня реанимировали. Не хочу доживать прикованной к койке.

– Смело! – оценил Николай, – Только как до дела дойдёт – мнение может измениться. Хотя…

– Нет, ты знаешь – разбиться реально не боюсь, – Ольга стряхнула пепел с сигареты за окно, – За те годы, что на байке езжу, всякое видела – и кишки на асфальте, и как мужика пополам разорвало. Но это как-то на себя не проецируешь. А боюсь изуродоваться. У нас девка одна через руль перелетела и мордой по асфальту проехалась. Был бы шлем нормальный – обошлось бы, а так пол-лица стесала. Теперь ходит в тёмных очках и с распущенными волосами. Кто давно знаком – привыкли, а незнакомые с непривычки шарахаются. Представляешь? Поэтому я себе дорогой шлем и купила. Защита у меня, конечно, тоже есть, но я её надеваю, только когда на трассу выезжаю. Ещё не хватало, чтобы я в отделение явилась в «черепахе», мотоботах и наколенниках! А на работу я только в шлеме, тихонько еду.

Она махнула сигаретой в сторону своего стола, на котором лежал чёрный мотошлем. Николай задумчиво протирал платком свои очки в тонкой чёрной оправе:

– У меня сейчас один пациент лежит, там всё плохо – только пересадка сердца. Но мужик не хочет. Он буддист, долго жил на Тибете, умнейший, кстати, человек, говорить с ним одно удовольствие. Так вот, он говорит – чем быстрее я умру, тем быстрее реинкарнируюсь в новом теле. А показатели хреновые, на чём он держится – не понимаю. Я ему говорю – на всё воля Божья, а он хитро так улыбается и говорит – ну своим телом я пока сам управлять могу. Получается, на своей силе воли только и живёт.

– Да брось ты! – Ольга ткнула сигарету в пепельницу, – Живёт он на медикаментах и на твоём таланте.