Нескорая помощь или Как победить маразм

Сдав тело в стационар, медработники помчались на следующий вызов. Тяжёлая больная уже четвёртые сутки терпела сильные боли в сердце. Дотерпела. С обширным инфарктом и отёком лёгких её поволокли в клинику. В этом месте некоторым товарищам может подуматься, что больную действительно поволокли, в прямом смысле этого слова, по асфальту. Однако данным словом автор пытался выразить лишь то, что дорога к больнице оказалась не столько долгой, сколько медленной. И дело не в том, что водитель не хотел надавить на газ, нет. Просто, несмотря на одиннадцатый час вечера, славный город на Неве всё ещё задыхался в автомобильных пробках.

Ни мигалки, ни звуковой сигнал не были должным образом восприняты автолюбителями ночного города. Некоторые из них даже на перекрёстках умудрялись махать кулаками: «Куда прёшь? Не видишь, мне зелёный!»

Как следствие подобных перекрёстков, Сашка ругался матом и вспоминал всевозможных матерей, какие только существуют на этом белом свете. Разумеется, бабульку они передали уже почти совсем в остывшем виде.

Приехав на станцию около часа ночи, Наталья почувствовала накопившуюся усталость. Она дошла до койки и захотела раздеться, но, расстегнув две пуговицы и обнажив декольте, упала бессознательно и крепко уснула.

Не прошло и пятнадцати минут (а в её сознании, может, и секунд), как диспетчер растолкала спящую и вручила ей вызов. Часы только что пробили два. Схватив сумку и водителя, Наташа выдвинулась к больному.

Пациент оказался выходцем с Кавказа, о чём свидетельствовала чёрная шевелюра и горбатый нос. Однако на тот момент Наталья думала, что для неё, как для настоящего врача, национальностей не существует. Расспросив о жалобах, она стала собирать анамнез и осознала, что они всё-таки существуют.

— Давно ли себя плохо чувствуете? — сострадательно спросила врач.

— Да ужэ трэтый дэн будэт, — признался захворавший.

— А что же вы раньше за помощью не обратились, а только ночью? — для формальности спросила Наташа, привыкшая к таким терпеливцам, но в душе уже ими замученная, как шприц Жане, набранный до отказа.

Чаще всего на подобный вопрос больные отвечают стандартно: «Извините, думал, пройдёт. Не хотел в больницу». Горный же товарищ выпалил без обиняков и сразу:

— А вам не всё равно! Не вызывал и всё.

Тут-то доктора и перемкнуло. Раз — и щёлкнул тумблер. Наташу прямо понесло. Такого выступления ещё не видел ни один более- менее известный театр Российского Царства. Она открыла пациенту широкие перспективы будущего. Южанин в ярких красках узнал о том, что если ему плевать на кучу разбуженного народа, то в такой ситуации он может наткнуться на ответные чувства. Затем о том, как будет ему всё равно, какой препарат она вколет в полупопицу, и ещё шестьсот слов из запаса своего обширного докторского словаря. А когда при осмотре ещё обнаружился и запах алкоголя изо рта, она высказала и остальные пятьсот двадцать семь слов и даже добавила что-то из латыни.

После возвращения на базу ближе к рассвету доктору всё-таки удалось поспать порядка трёх с половиной часов. Но к восьми утра на горизонте появилась очередная неприятная новость. Позвонила заведующая из больницы, где Наталья работала по совместительству, и попросила (здесь: рекомендовала, приказала) выйти сегодня на смену в приёмник, так как доктор, который работал также через сутки, был увезён после последнего дежурства с инфарктом. На вопрос Наташи, хочет ли заведующая ещё один инфаркт, так как она после суток на «скорой», последняя сказала, что нет, никак не хочет, а очень хочет увидеть её в ординаторской. По доброте душевной после тридцати секунд уговоров Наталья выкинула белый флаг.

В приёмнике поначалу всё шло спокойно, и ей удалось поспать ещё пару часов. Каторга началась после шестнадцати пополудни, когда основной медицинский состав выпорхнул из своих насиженных ординаторских. Тут же пациенты на отделениях вспомнили, что у них появились новые жалобы; ну и домашние больные тоже не хотели отставать, ввиду чего потихонечку начали прибывать. А врач-то один!

Завал получился ближе к ужину. На фоне заполненной смотровой привезли двух больных: мужика с инфарктом и бабку без ног, но с тромбоэмболией. Наталья стала их осматривать, параллельно вызвав реаниматолога. В это же время бежит невролог: «У меня у больного давление ноль на ноль». Здесь же звонят с ЛОР-отделения — женщине плохо. Было ощущение, что дежурного терапевта хотят разорвать на тысячу маленьких Наталят.

Консультируя заплохевшую по телефону и дав команду неврологу вспомнить-таки реанимационные мероприятия, доктор стала решать с подошедшим из реанимации коллегой, кого они возьмут в палату интенсивной терапии. Место там было в единичном экземпляре.

— Смотри. Мужик с инфарктом, молодой, но стабильный. А бабка с тромбоэмболией, пожилая, но тяжёлая, — доложил реаниматолог Наталье.

— Хорошо. Давай бабку, что-то она мне не нравится, — с высоты своего опыта заключила вставшая перед нелёгким выбором и, уже обратившись к бабке, добавила: — Ничего личного.