Нескромные смыслы Торы. Потаенные сокровища еврейского фольклора

Но, разумеется, отнюдь не все читатели довольны моими экспериментами. Мне неоднократно говорили, что мои тексты дискредитируют иудаизм, и неподготовленным читателям нельзя цитировать то, что я цитирую. Мне советовали лучше их не публиковать (тексты из священных еврейских книг!), чтобы не вводить в соблазн «малых сих». Ну и не обошлось, конечно, без вековых классических реакций, пригодных к любым неугодным цитатам: дескать, они «вырваны из контекста».

С необходимостью учить и воспитывать кого-то я категорически не могу согласиться: я не считаю своих читателей детским садом, в котором я должен проводить воспитательную работу и давать им «полезные» тексты. Это и так делают десятки и сотни уважаемых раввинов в соцсетях. Я считаю читателей взрослыми людьми, которые сами могут выбрать, что им интересно и важно, и сравнить разные точки зрения. Кроме того, я их знакомлю с текстами, с которыми их почти никто больше не знакомит – по вышеозначенным причинам. И тот же Талмуд становится для читателей не просто абстрактным символом еврейской учености, а реальным замечательным и исключительным литературно-историческим памятником своей эпохи. В этом я вижу просветительский аспект своей деятельности, хотя и осознаю ее очень скромный масштаб.

Что же касается «вырывания из контекста», то действительно литературная история полна таких примеров, когда вырванная из текста отдельная фраза подается как мысль автора, хотя, прочтенная в контексте, она приобретает совсем иной смысл. Но это отнюдь не значит, что любой выделенный из книги эпизод, отдельная мысль, представленная читателям, обязательно теряют свой исходный смысл. В конце концов, существуют многочисленные сборники «умных мыслей», лишенных всякого контекста. Многие раввины оперируют эпизодами из мидрашей и мыслями великих мудрецов, вовсе не пересказывая их широкий контекст. И, главное, в конструировании фольклорного еврейского нарратива у меня много великих предшественников. Крупные еврейские писатели и ученые издавали сборники еврейского фольклора, включавшие и последовательные нарративы, составленные из разных источников, и просто отдельные эпизоды. Наиболее выдающимся автором, которому я немало обязан своими текстами, был великий еврейский ученый XX в. Луис Гинцберг. Вундеркинд, к 14 годам знавший наизусть чуть ли не весь Талмуд, он избрал карьеру ученого, совмещая ее с деятельностью раввина. Гинцберг составил крупнейший семитомный свод аггадического материала на библейские темы. Семитомник носит академический характер; он состоит из четырех основных томов и трех томов из 36 тыс. примечаний, которые Гинцберг помнил наизусть[1]. В Москве издали труд Гинцберга в хорошем переводе на русский язык[2]. Но, к сожалению, переведено было только четыре основных тома, а как раз в обширных примечаниях содержится множество сюжетов, не вошедших в основной текст русского издания. Впрочем, издатели научных целей перед собой и не ставили.

Луис Гинцберг конструировал свои нарративы, группируя их вокруг избранных библейских героев или событий. Я же попытался их сгруппировать по главам Торы, в традиционном еврейском делении Торы – именно так, как она изучается в синагогальном годовом цикле чтения Торы. Кроме того, я выбирал не только аггадический, но и алахический материал, показавшийся мне интересным и необычным. Наконец, если работа Луиса Гинцберга носит масштабный характер, где он располагал в своем нарративе весь известный ему фольклорный материал, то в своей скромной книжке я старался выбирать исключительно те тексты, которые меня самого приводили в восторг. Выбор мной текстов носит сугубо субъективный характер, он не обусловлен духовными, этическими или педагогическими соображениями.

Вместе с тем я отвечаю за каждое написанное мной слово – в том плане, что все эти тексты, которые могут оказаться в новинку для читателя, действительно существуют. А то мне неоднократно приходилось выслушивать упреки от благочестивых граждан, типа «автор придумывает» или «этого не может быть». Поэтому я был обязан сопроводить текст обильным числом ссылок на раввинистические первоисточники. Впрочем, я почти уверен, что проверять эти ссылки будут очень немногие, поэтому все ссылки размещены в конце книжки, чтобы не затруднять процесс чтения. Но ссылки на саму Тору я посчитал нужным оставить внутри текста.