Нескромные сокровища

В то время как все были заняты болтовней сокровищ, в государстве возникли новые волнения Они были вызваны употреблением «пенума», т.е. маленького кусочка сукна, который накладывали на умирающих. Старинный ритуал требовал, чтобы его клали на рот Реформаторы утверждали, что его следует класть на зад. Страсти разгорелись. Дело готово было дойти до драки, когда султан, к которому взывали обе партии, разрешил в своем присутствии диспут между самыми учеными из их главарей. Вопрос подвергся тщательному обсуждению. Ссылались на традицию, на священные книги и на комментарии к ним. И у той и у другой стороны имелись веские доводы и крупные авторитеты. Мангогул, не зная, к чему склониться, отложил решение вопроса на неделю. По истечении этого срока сектанты и их противники вновь появились перед султаном.

Султан

– Жрецы и священники, – обратился он к ним, – садитесь. Проникнутые сознанием всей важности пункта из учения, вызвавшего между вами разногласия, мы после диспута, происходившего у подножия нашего трона, не перестали взывать к небесам о ниспослании нам озарения. Прошлую ночь, в час, когда Брама открывает свою волю любимцам, мы имели видение. Мнилось, мы слышали беседу двух важных лиц, из которых одно считало, что у него посреди лица два носа, а другое, что у него две дыры на заду. Вот что они говорили. Первым высказалось лицо с двумя носами:

«То и дело ощупывать себе зад рукой – вот смешной тик…»

«Правда».

«Не можете ли вы от него избавиться?»

«С неменьшим трудом, чем вы от двух носов…»

«Но мои два носа вполне реальны. Я вижу их, я их ощупываю. И чем больше я рассматриваю и трогаю, тем больше убеждаюсь в их реальности… А вот вы уже десять лет, как ощупываете себя и всякий раз обнаруживаете, что зад у вас такой же, как и у всех. И вам уже давно следовало бы излечиться от вашей мании»…

«Моей мании? Нет, двуносый человек, безумец – это вы».

«Довольно споров! Оставим это. Я уже сказал вам, каким образом у меня появился второй нос. Расскажите и вы мне историю вашего второго отверстия, если только помните…»

«Еще бы мне не помнить! Такие вещи не забываются. Это было тридцать первого числа, между часом и двумя ночи».

«Ну, и что же?»

«Постойте… Простите… Я боюсь, что… Нет, нет… Как ни мало я знаю арифметику, но, кажется, правильно вычислил».

«Это очень странно. Итак, в эту ночь?»

«В эту ночь я услыхал знакомый мне голос, кричавший: „Помогите! Помогите!“ Я осмотрелся и увидел молодое создание, перепуганное и растрепанное, которое бежало ко мне со всех ног. Его преследовал угрюмый, свирепый старик. Судя по его одежде и по инструменту, которым он был вооружен, это был столяр. На нем была рубаха и короткие штаны. Рукава рубахи были засучены до локтей, руки жилисты, лицо смугло, лоб покрыт морщинами; щеки одутловатые, на подбородке растительность, глаза сверкающие, грудь волосатая; на голове – остроконечный колпак».

«Представляю себе его».

«Женщина, которую он уже настигал, продолжала кричать: „Помогите! Помогите!“, а преследовавший ее столяр твердил: „Не удерешь! Я тебя поймал! Теперь уж не скажут, что у одной тебя его нет. Клянусь всеми дьяволами, ты тоже его получишь!“ В этот момент несчастная оступилась и упала ничком, все еще крича: „Помогите! Помогите!“, а столяр прибавил: „Ори, ори, сколько хочешь, но у тебя оно будет все равно, маленькое или большое, – уж за это я ручаюсь!“ Тотчас же он задирает ей юбку и обнажает зад.

Этот зад, белый как снег, жирный, упругий, круглый, пухлый, толстый, как две капли воды походил на зад жены верховного жреца».

Жрец

Моей жены?

Султан

А почему бы и нет?

Человек с двумя дырами прибавил: «Это была, в самом деле, она, я узнал ее. Старый столяр поставил ногу ей на крестец, наклонился, провел руками по ее бедрам до самого места расхождения ног, пригнул ей колени к животу и приподнял ей зад так, что я вдоволь мог его разглядеть; созерцание доставляло мне удовольствие, хотя из-под юбок раздавался голос, кричавший: „Помогите! Помогите!“ Вы подумаете, вероятно, что я жестокий, безжалостный человек, но я не хочу казаться лучше, чем я есть, и признаюсь, к моему стыду, что в эту минуту испытывал больше любопытства, чем сострадания, смотрел во все глаза и не думал ей помогать».

Великий жрец снова прервал султана:

– Государь, уже не я ли – один из собеседников?

– А почему бы и нет?

– Человек с двумя носами?

– Почему бы и нет?

– А я, – прибавил глава новаторов, – человек с двумя дырами?

– Почему же нет?

«Мерзавец столяр взял свой инструмент, который он перед тем положил на землю. Это был коловорот. Он взял терку в рот, чтобы ее увлажнить, затем уперся рукояткой себе в живот, и, наклонившись перед несчастной, все еще кричавшей: „Помогите! Помогите!“, собирался проделать ей отверстие там, где их должно быть два и где у нее было только одно».

Жрец

Это не моя жена.

Султан