Нескучная детская психология. Как общаться с ребенком, чтобы он вас и слушался, и слышал

Очень важно ребенку разрешать играть. Ведь на самом деле дети никогда не играют, они по-настоящему живут в процессе игры. И игра на самом деле очень серьезна для ребенка. Эмоционально он переживает даже больше, чем мы в реальной жизни. Поэтому нельзя пренебрежительно говорить «детские игры». Неслучайно есть такая поговорка: теория относительности Эйнштейна по сравнению с детской игрой – просто детская игра. Только в игре ребенок может нарвать листьев и заплатить ими за бензин. Это реально в его реальности. И чем дольше вы не выводите ребенка из этого состояния – тем он счастливее. Мы уже говорили, что если до пяти лет ребенок не был «царем», то он вырастет атеистом. Ему будет очень тяжело принять Бога, потому что он не видел чудес. Если ребенку с детства объясняют, что бесплатных карамелек не бывает, то все, он уже не верит ничему.

Пусть ваш ребенок играет, ведь как ни крути, а с семи до четырнадцати лет он вынужден ходить в школу, и вся его деятельность там настроена именно на результат. Хотя самые прогрессивные системы обучения – те, которые построены на играх. Например, Вальдорфская школа, в которой вообще не ставят оценки и не задают домашние задания. В ней дети играют и получают удивительные навыки в игровой форме.

Ошибки в переходный период от «царя» к «ученику»

Какие ошибки мы можем сделать в переходном периоде от «царя» к «ученику»? Ребенок вовремя должен перестать быть «царем», иначе потом возникнут серьезные проблемы. Иногда родители путаются, например, до пяти лет чрезмерно нагружают знаниями, вместо того чтобы просто любить, а после пяти, наоборот, попустительствуют, воспитывают «по японской системе», когда он делает все, что захочет. Это тоже ненормально.

У меня есть одна уже старая история про эту японскую систему воспитания. В маршрутке ехала дама с ребенком, который всех доставал, а мама на него не реагировала. На просьбы пассажиров приструнить ребенка она ответила: «Отстаньте, ребенок воспитывается по японской системе, где ребенку все можно и ничего не запрещают. Вы все не в курсе, не разбираетесь, вы просто дикари».

А на заднем сиденье ехал какой-то студент в наушниках. Он попросил остановить маршрутку, встал, подошел к неадекватной маме, достал изо рта жвачку и прилепил на ее лоб, к радости всех своих попутчиков. Мама в шоке, а студент произнес: «Меня тоже воспитывали по японской системе» – и вышел на улицу.

Такое отношение к детям опасно в первую очередь для самого ребенка.

У меня был случай в практике. Одна мама говорит:

– А мой ребенок по-прежнему «царь», а ему двадцать девять лет!

Я спрашиваю:

– А проблемы с ним есть какие-то?

– Почти нет. Ну, так, по мелочи. Он не женат, не хочет устраиваться на работу и целыми днями играет в компьютерные игрушки, постоянно пьет кока-колу и ест пончики. А так проблем вообще нет.

То есть да, ребенок – «царь», без вопросов. Я бы тоже хотел целыми днями играть за компьютером. Но в двадцать девять лет быть «царем» уже как-то неправильно.

Но существует еще более грустная ошибка следующего переходного этапа, который длится от четырнадцати лет до бесконечности.

Этап 3. От четырнадцати лет до бесконечности. «Друг»

Этот этап называется «Друг». Приблизительно с четырнадцати лет ребенка родители должны понять, что он уже вырос. Все, что вы могли в него вложить и объяснить, вы уже объяснили и вложили. Если не вложили – уже поздно вкладывать, ничего не изменится. После четырнадцати лет любое ваше объяснение будет восприниматься в штыки. Почему? Потому что ребенок вырос.

И на самом деле это самый сложный этап. Если «царем» или «учеником» мы можем еще как-то представить и сделать ребенка, то в качестве друга мы его вообще не воспринимаем. Как может быть другом тот, кто писался в памперсы, выкинул кота в окно в четыре года и сделал массу подобных глупых вещей?

Что значит ребенок-друг? Он на самом деле должен стать вам другом? Вряд ли это получится. Но вы при этом обязаны говорить с ребенком теми словами и с той интонацией, как при общении с вашим настоящим взрослым другом.

Представьте, что вы приехали с другом куда-то и живете в одном номере гостиницы. И вот он утром не застелил кровать, а вас это раздражает. Как вы ему скажете об этом? Вы постараетесь сделать это помягче, чтобы он в ответ не обиделся и не послал вас к черту. А своему ребенку вы прикажете убрать эту кровать, не задумываясь, как он это воспримет. Но его этот приказной тон так же обидит, как обидел бы вашего друга.

Мы почему-то думаем, что наш ребенок – это солдат, и наша задача – натаскать его и вымуштровать. И это наша огромная ошибка. Поэтому вы должны понимать следующее.

Самое лучшее, что вы можете сделать с ребенком старше четырнадцати лет, если у вас с ним есть проблемы – это оставить его в покое.