Нескучная жизнь майора Чапаева

Сбежав на первый этаж административного здания, Дрозд вспомнил о закованных в наручники охранниках. На прежнем месте их не было. Крайне удивившись такому факту, Иван присел на корточки и начал внимательно изучать пол, выложенный светлой кафельной плиткой. Он хорошо помнил, что кровь изо рта охранника, которому он выбил зубы дулом пистолета, мешала тому нормально дышать, и он постоянно сплёвывал её. Ну конечно! Вот розовые брызги… вот на стене отпечаток всей пятерни. Следы привели в туалет. Оба охранника, пристёгнутые друг к другу наручниками, промывали у раковины свои боевые ранения. Увидев вдруг возникшего перед ними Дрозда, оба испугались, и тот, которому повезло меньше всего, прошепелявил:

— Не бей… мы зе на лаботе…

— Куда Вадик побежал? Только быстро! — медленно приближаясь к ним, зло спросил Ванька.

— Вадик хитрожопый. Он наверняка в бомбоубежище побежал. Там есть сквозной проход за территорию комбината. Только замок там… пока сломает. — ответил второй, прижимая к голове мокрое полотенце. — Как выйдешь, налево, и через два цеха увидишь строение, похожее на гараж. Это и есть бомбоубежище. Там твой Вадик, гадом буду.

— Выздоравливайте и устройтесь на нормальную работу, — крикнул Дрозд и, выбежав из здания, побежал искать бомбоубежище.

* * *

Спустившись в вестибюль админкорпуса, я увидел двух охранников, пристёгнутых за одноимённые руки, выходящими из туалетной комнаты. То есть правая рука одного была пристёгнута к правой руке другого. Двигаться ещё можно было, но бежать. Увидев меня, парни дружно подняли руки вверх и остановились.

— Мужики, где кочегарка? — решил проверить информацию Коляна я.

— Наплаво и за шкладами, — прошепелявил один из них, прижимая к губам красный от крови платок.

Я бежал так, как не бегал уже давно. Даже когда на пробежке в парке увязался за длинноногой блондинкой… Высокую трубу кочегарки, одиноко торчащую за крышей длинного одноэтажного помещения, было видно издалека. А машина? Обогнув эстакаду складского помещения, я вдруг увидел узкую полоску света. Она на пару секунд осветила салон машины, силуэт человека в нём и погасла. Ноги понесли меня ещё быстрее, когда я услышал звук заведённого двигателя.

Стрелять я начал на бегу, когда до машины оставалось метров тридцать. За пять секунд я выпустил по размытому в сумерках контуру машины все семь патронов, оставшихся в обойме моего «ПМ». Тут же перезарядил новую обойму. Я не стрелял по силуэту Беса. Он мне нужен был более-менее живым. Мне важно было ошеломить его, всаживая в корпус его «Гелика» пулю за пулей. В капот первая, в заднюю дверь вторая, в правое переднее колесо третья. Чтобы понял, что я рядом, что пришёл за ним, что уйти не дам. И очень хотелось, чтобы он обосрался от страха… прямо здесь, в салоне своего престижного дорогущего «мерседеса».

Неожиданно щёлкнул замок водительской двери. Из «Гелика», пригнувшись, выскочил человек. Как потом рассказывали эксперты, одна из пуль, выпущенных из моего табельного, прямёхонько попала в замок зажигания. Случилось банальное короткое замыкание в сети легендарного немецкого внедорожника. И двигатель заглох. Бес запаниковал, поняв, что прорваться на машине не удастся и, два раза выстрелив в мою сторону, побежал назад, надеясь спрятаться в лабиринтах длинного здания склада готовой продукции. Я видел Беса только на фото в его деле, поэтому узнать его в полный рост на такой дистанции, да ещё в сумерках, никак не мог. Но выход, конечно, был. Нужно было догнать и спросить. И я опять побежал.

* * *

Квадратное одноэтажное строение без окон, похожее на гараж, Иван нашёл быстро. Одна створка мощных металлических ворот была открыта, рядом на земле лежал старый ржавый амбарный замок и хорошо отполированный руками лом. Дрозд присел и осторожно заглянул за дверь. К его удивлению, внутри горел свет. Он был не яркий, и не все светильники работали, но через каждые десять-пятнадцать метров высоко на стене в мутном пожелтевшим от времени плафоне горела старинная лампа накаливания, освещая влево-вправо полтора-два метра бетонного пола. Ширина длинного коридора была около трёх с половиной метров, то есть достаточно, чтобы сюда мог заехать стандартный грузовик.

Восхитившись увиденным, Иван сначала пошёл, потом быстро пошёл, а когда глаза привыкли к сумраку длинного коридора, побежал. Звук от шагов метался от пола к потолку, от стены к стене и превращался в сплошной гул, по которому невозможно было определить, догоняешь ты или отстаёшь. Он бежал, пока в него не начали стрелять.

— Три, четыре, — вслух посчитал выстрелы Иван, прижимаясь лопатками к шершавой стене бомбоубежища.