Нескучная жизнь майора Чапаева

— Да поначалу я-то и не понял. Заходит такой… Ну, обычный лепила. Сейчас, говорит, витаминчики прокапаем. Думаю, витаминчики всегда хорошо, пусть капает, если надо. Рукав левой руки закатываю, ложусь поудобней. Смотрю, как он шланги свои настраивает, а ручонки у него так ходуном и ходят. Знаешь, тремор такой нездоровый. Ну, думаю, чё такого… врачи тоже люди. Вчера, небось, принял лишнего, а сегодня мается. Лишь бы в вену попал.

— А вам витамины назначали? — влезла с вопросом Лядова.

— А хрен… слушай дальше. И тут он спиной ко мне поворачивается, и я понимаю, что что-то знакомое мне в его затылке. Потом понимаю, что не в затылке дело, а в его локаторах. Уши как у хоббита! И одно ухо больше оттопырено. Но где я эти пельмени видел, не вспомню никак. А тут он ко мне поворачивается и иголкой начинает мне в вену целиться. И тут я всё и вспомнил! — торжественно объявил Сажин, многозначительно посмотрев на Руфатыча.

Руфатыч посмотрел на нас с Лядовой и виноватым голосом пояснил, незаметно показывая нам микрофон диктофона:

— Товарищи, мы с господином Сажиным договорились пока протокол не писать. Но всё, что сейчас происходит, делается для прояснения ситуации и по большому счёту законов РФ не нарушает.

— Не нарушает! — эхом откликнулся, потирая потные ладони, господин Сажин.

После этих слов еле скрипнула дверца больничной тумбочки, и из её недр была извлечена наполовину пустая бутылка дагестанского коньяку.

— За удачу, счастливый случай и фарт! — шёпотом произнёс Сажин, чокаясь с Руфатычем.

— За нерушимость законов РФ и президента Путина! — почти в микрофон диктофона шепнул следователь Корнев.

Угостив Руфатыча долькой мандаринки, Сажин продолжил:

— Ребята, у меня, как в фильме, который смотришь сквозь сон, кадры перед глазами промелькнули. Это же уши таксиста, который вёз меня с той игры. Я тогда полчаса на его затылок по дороге домой смотрел. Ещё думал: вот не повезло мужику с такими лопухами. А когда эта падла ко мне руку с иголкой приблизила, у него резиновая перчатка завернулась, и я на запястье увидел татуировку. МИР. Я этот МИР на всю жизнь запомню. Верняк! И ещё между большим и указательным пальцем у него пять чёрных точек должно быть. Он когда в ту ночь меня резал, я эти три буквы на руке, держащей нож, и запомнил. Наливай, Руфатыч, сейчас меня попрёт!

— Серёженька, я налью, ты давай дальше. Дальше-то что было? — хлопнул дверцей тумбочки Корнев.

— Ах ты, сука, говорю. Нет! Ах ты, падаль доходная! Точно! Ах ты, падаль, ору! И этой держалкой железной его по спине. А он, тварь, закашлялся так, как чахоточный, и из кармана ножик достаёт. Я смотрю, а это вроде тот же самый нож! Откуда, думаю? Он же во мне тогда остался!

Беру эту железку двумя руками, и как уху… извините, барышня, его по кумполу.

Хотел ещё раз, да тут мужики на меня навалились. Вот такие, брат Руфатыч, дела! Живой-то он хоть? — с надеждой в голосе поинтересовался потерпевший, шумно закусывая долькой мандарина.

— Живее всех живых, Сергей Трофимович, — успокоил я Сажина. — Ваши действия будут признаны правомерными. Так что беспокоиться вам не стоит.

— Ну и ладушки. Давай, Руфатыч, по последней — и буду такси вызывать. Хватит мне тут отлёживаться. Надоело, спасу нет, — оживился Сажин, вынимая из шкафа свою одежду.

— Думаю, с этим пока торопиться не нужно, — вежливо, но жёстко ответил я, — до завтра, по крайней мере.

— Что-то случилось? — практически одновременно задали один и тот же вопрос Сажин и Корнев.

— Об этом чуть позже. Наш сотрудник зайдёт к вам в течение часа. Пароль: «витамины»! — отвернувшись, ответил я и, кивнув Лядовой, пошёл на выход.

В коридоре позвонил Дроздову и объяснил ему задачу на ближайшие сутки. Дрозд выждал паузу, а потом ответил помрачневшим голосом:

— Есть! Витамин, бл… — И было слышно, как скрипит эмаль на его зубах.

Почему-то эта новость привела в уныние и стажёра лейтенанта Лядову. Надо бы разобраться.

По дороге в отдел я вкратце рассказал Корневу, что приключилось с задержанным лжедоктором. Руфатыч всю информацию выслушал молча, только раз двадцать снимал и протирал потеющие ни с того ни с сего очки. Потом тронул меня за плечо и вежливо попросил:

— Андрюша, останови, пожалуйста, там, где людей поменьше.

Я проехал ещё пять минут и остановился возле огороженного котлована какой-то заброшенной стройки. Теперь Руфатыч обратился к Лядовой:

— Светлана Ивановна, простите великодушно, не могли бы вы выйти из машины, отойти метров десять и подождать, пока вас не позовут минуты три.

— А к чему всё это… — начала было стажёр.

— Вышла! Быстро. — зло процедил я, понимая, что сейчас больше всего нужно следователю Корневу.