Нескучное чтиво

 Сейчас с Владимиром мы общаемся в основном по скайпу. Регулярно это происходит по дням рождения, девятого мая и на Новый Год. Бывает и просто так – контрольный звонок. Основных тем для общения всего две. Первая – это, конечно, плохое воспитание внуков, которые в свободное от учёбы время вместо чтения хороших книг и занятий спортом торчат со своими гаджетами. Вторая – это здоровье. Здесь тоже есть общее. Например, аденома простаты и плохие суставы присутствуют у обоих. Но в отличии от меня у Владимира других проблем со здоровьем нет. Для прогулок со всем своим семейством он купил яхту, но, главное, купил двухместный самолёт, на котором со своим старшим сыном летает по выходным.

 Правда, на днях во время очередного разговора с ним я усомнился, что у него только две проблемы со здоровьем. Сначала он сказал, что Америка – это очень хорошо построенная страна, но он и, даже, его старший сын своими здесь себя до сих пор не чувствуют. И, вдруг, без перехода сообщил, что узнав про уровень цен на региональных авиаперевозках на российских северах и на Дальнем Востоке, он со старшим сыном подумывают о создании там небольшой авиакомпании. Российская налоговая система их устраивает, и уже готов черновик бизнес-плана. Услышав это, я сказал ему, что такая тяга к явному недострою с высоты «хорошо построенного» вызывает подозренье о нездоровье в его почти семидесятилетней голове. Но Владимир проигнорировал моё справедливое замечание и добавил, что уже попробовал на Аляске подходящую авиатехнику и в случае необходимости в конструкторском бюро, где он ещё работает, можно будет эту технику подогнать под российские условия эксплуатации. Впрочем, спорить с ним я не стал. Я подумал, что не стоит отговаривать Бекетовых летать в России, раз они этого хотят.

ГРИШАНИН ДОМ

Повесть

 Все приведённые в предлагаемой ниже истории персонажи и события вымышлены и поэтому их возможное сходство с реальными людьми и реальными событиями имеет случайный характер.

НИЧЕГО БОЛЕЕ СЕРЬЁЗНОГО НЕ БЫЛО

 Это помещение Европейского Центра Ядерных Исследований (ЦЕРН) часто использовалось для различных совещаний, на которых обсуждались как текущие вопросы, так и программы предстоящих экспериментов. Холодов неоднократно здесь бывал. Сегодня из российской группы учёных пригласили только его. Народу было немного, человек двадцать. Все мужчины. Большинство западных коллег с весьма озабоченными лицами шушукались друг с другом. Судя по всему, некоторые из них уже были «в теме».

Напряжённость в зале усилилась после того, как директор центра Жак Буфалье подошёл к маленькой трибуне и сообщил, что все приглашённые к настоящему моменту находятся в зале и поэтому перед обсуждением возникшей проблемы пора перейти к мерам обеспечения конфиденциальности.

– Для начала, – сказал Буфалье, – я предупреждаю всех здесь присутствующих о необходимости строгого сохранения в тайне информации, которую нам предстоит обсудить. В связи с этим хочу добавить, что все, кто останется сейчас в зале, примерно на неделю будут существенно ограничены в своих контактах с лицами, находящимися в настоящий момент вне зала. Эти контакты будут возможны только по разрешению, полученному от меня или уполномоченного мною лица. Тех коллег, которые не уверены в своей способности работать в таком режиме, попрошу уйти.

– Месье Буфалье, – послышался голос из дальнего угла зала, – вы нас уже не только заинтриговали, но и запугали. Неужели всё так серьёзно?

– Мистер Дженкинс, уверяю вас, что в вашей жизни ничего более серьёзного не было и не будет.

 Американский физик Роберт Дженкинс был одним из немногих близких к Буфалье учёных, работающих в ЦЕРНе. Поэтому одна только продемонстрированная Дженкинсом неосведомлённость о сути предстоящего обсуждения ещё более насторожила собравшихся.

 Выждав ровно минуту, Буфалье оглядел зал. Никто даже не собирался уходить. Шушуканья затихали. Установилась напряжённая тишина.

– Господа, я рад, что никто из вас не покинул этот зал и тем самым мы все здесь присутствующие выразили готовность разделить труд и ответственность в решении возникшей проблемы. Для начала попрошу всех выключить аппаратуру, имеющую средства связи, и сложить её в стоящие у ваших кресел корзины. На лежащих в корзинах листах бумаги надо написать ваши фамилии и номера телефонов или адреса в Интернете, по которым мы сообщим вашим близким информацию о вашем новом положении. На этом же листке можно оставить текст сообщения, которое вы хотели бы передать вашим близким. Предупреждаю, этот текст обязательно подвергнется цензуре. Через четыре минуты я продолжу.

 Буфалье отошёл от трибуны и присел около стоявшего рядом стола, с которого взял стакан и бутылку минеральной воды.

 Собравшиеся в зале снова засуетились. Из сумок и карманов различные ультрасовременные изделия информационных[ технологий стали перекладываться в пластмассовые корзины. Кто-то просил одолжить авторучку, комментируя это тем, что уже несколько лет пользуется только клавишами, «мышками» или сенсорами.