Неслабое звено

Однако предполагаемый объект «воспитательной работы» оказался не лыком шит. Короткий, без замаха удар в печень встретил кинувшегося к нему бандита и свалил того на пол тесного коридорчика. Нападавший только сдавленно хрюкнул и осел. Хозяин квартиры рванулся к двери, попутно, как тараном, снеся второго амбала. Добраться до двери, распахнуть, позвать на помощь… Попытаться прорваться вниз, на улицу, ведь всего второй этаж!

Не получилось. Второй сбитый им парень мгновенно справился с начальной растерянностью и, зацепив его правой рукой за щиколотку, резко дернул. Падая, мужчина извернулся, изо всех сил ударив свободной ногой в живот поднимавшегося на четвереньки противника. Но и сам оказался на полу, а получивший удар в печень Колян меж тем уже пришел в себя и, жутко матерясь, вновь кинулся на упавшего.

Драка на ограниченном пространстве, в тесном и темном коридорчике стандартной двухкомнатной квартиры имеет свою специфику. Проще говоря, драться в таких условиях надо уметь. Пожилого хозяина квартиры на улице Ферсмана явно обучали этому искусству, в отличие от напавших на него. У него были поэтому неплохие шансы отбиться. Но если бы против него был только один противник. Сейчас же… Пока он атаковал какого-то из амбалов, даже вырубал его, другой успевал очухаться, восстановить боеспособность. Ах, если бы скинуть лет двадцать! Он бы завязал этих негодяев в такой узел… Замучились бы медики развязывать!

Резко вскочив, при этом ощутив мстительное удовольствие – он почувствовал, как его нога всей тяжестью прошлась по предплечью бандита, – мужчина снова пропустил сильный удар. Это Колян ударил ногой, но не совсем точно. Он упал, с размаху ткнувшись головой в грудь старшего из нападающих, но тут же уперся руками в поднимавшегося врага и, собрав все силы, откатился в сторону, к стене, поэтому следующий удар прошел мимо, едва задев правый бок.

«Бьют, гады, со знанием дела, – мелькнуло у него в помутившемся сознании, – нужно во что бы то ни стало подняться на ноги, иначе хана, они постараются больше не промахиваться».

Вывернувшись отчаянным перекатом прямо под удар ноги набегавшего Коляна и сблокировав этот удар сведенными вместе предплечьями, мужчина сам колющим движением правой руки ткнул того в пах и по совершенно звериному вою нападавшего понял: попал! Но и сам тут же получил сильный удар в низ живота.

Острая боль молнией прошлась по всему телу и пропала, оставив неприятное ощущение слабости, неуверенности и еще, пожалуй, страха. Страха тоже. Он понимал, что били его так, чтобы вырубить, но при этом не поуродовать. Оставить внешне целехоньким. Это не просто настораживало, это сулило очень поганые перспективы. И как бы в подтверждение раздался злобный, прерывающийся от боли, придушенный какой-то голос:

– Колян, с-сучка, аккуратнее с этой падлой! Он целеньким нужен! Тащи «глушилку» из кармана, пр-ридурок!

Теперь на ногах были все трое. Злобно сопевший амбал, надвигаясь на хозяина квартиры, прижимая его к входной двери, сунул руку в карман своей спортивной куртки. Медлить было нельзя, он сделал короткий прыжок в сторону ровно настолько, чтобы второй не достал его сбоку, вскрикнул, сделал новый стремительный прыжок, и Колян, так и не успев вытащить правую руку из кармана, улетел головой вперед, впечатавшись в обувной шкафчик и разнося его вдребезги своей физиономией.

Но на этом удача оборонявшегося мужчины закончилась. Струя невыразимо мерзко вонявшего аэрозоля морозно ударила его в лицо, и больше он уже ничего не ощущал. «Глушилка» – баллончик с каким-то хитрым, явно не для широких масс и открытой продажи паралитическим составом – была не только у постанывавшего и сплевывавшего кровь из разбитого рта Коляна. Но и у его напарника.

ГЛАВА 8

Поговорить Гурову с генералом в среду утром все-таки пришлось. И такого тоскливого, удушающего бешенства Лев не испытывал очень давно. Он был сильным человеком, умел держать себя в руках, но пальцы его судорожно сжимались в кулаки, а зрачки расширились. Как от сильной боли. Да, он как раз испытывал эту боль, а что не физическую, а душевную, так это что еще страшнее – большой вопрос.

– … две дочки остались, трех и пяти лет, – тихо, очень печально закончил фразу Петр Орлов. – Такие дела, господин полковник! Ты, значит, стопроцентно уверен, что его смерть с нашими заморочками связана? Докопался до чего-то и… убрали?