Несломленная

Организаторы Уимблдона пользуются моей внезапной популярностью и ставят мой матч третьего круга на Центральный корт. Я играю с Анной Кремер из Люксембурга, которая в рейтинге стоит 31-й. Побеждаю – 6:7 (9:7), 6:3, 6:4, но поединок снова очень неровный: я наделала много двойных и невынужденных ошибок. Но я не переставала бороться и прорвалась.

«Когда проигрываешь первый сет, важно не упасть духом, – говорю я репортерам после матча. – Очевидно, что я сыграла не так хорошо, как против Хингис, но на этом турнире я по-прежнему никто, так что в следующем матче против Мари Пьерс на мне давления не будет. Просто надеюсь снова сыграть хорошо».

Вечером накануне матча папа приглашает на ужин в нашу гостиницу моих агентов Джона МакКарди и Ивана Брикси. Мы вшестером сидим в скромном ресторане «Трэвел Инн». Повар по предварительной договоренности с отцом приготовил несколько видов рыбы. Одно рыбное блюдо следует за другим. Из отца хороший хозяин – можно даже сказать, обаятельный. Я испытываю облегчение, что Джон и Иван могут увидеть отца с более привлекательной стороны. Да, он буйный, но не неуправляемый. Я надеюсь, что они увидят в нем хорошего отца, пусть и немного эксцентричного, который хочет для своей дочери только лучшего.

* * *

Мари Пьерс я тоже очень уважаю. Высокая, уверенная в себе и посеянная девятой, она будет крайне тяжелой соперницей. Как и следовало ожидать, на старте матча она меня разнесла и вот уже ведет 3:0. Она сметает меня с корта своей мощью, и из пяти первых геймов я беру только один. Но надежду я все равно не теряю. Я собираюсь с мыслями. Никто не ждет от меня победы в этом матче, но я продолжаю верить, что могу ее одержать.

Подавая при 1:4, я чувствую себя достаточно уверенно, несмотря на то что уступаю. Я удерживаю свою подачу и изо всех сил концентрируюсь на том, чтобы взять ее. Я чувствую мяч все лучше и лучше, начинаю находить линии. Я беру ее подачу, и вот я снова в игре. Пьерс бьет очень сильно, но я стараюсь гонять ее по корту. Наладив игру, я беру первый сет 6:4 за 35 минут. Когда я смотрю на папу, у него на лице пустота.

На старте второго сета я замечаю Лесли, которая смотрит матч из зоны для игроков. Для меня ее присутствие – огромный сюрприз и прилив вдохновения, но еще и острый укол грусти от того, что она больше не в моей команде. Тем временем я продолжаю вести игру и беру второй сет 6:3. Я не могу поверить, что обыграла еще одну теннисистку топ-10 в четвертом круге Уимблдона.

Отец снова покидает свое место, не поприветствовав мою победу. Он быстро уходит с трибуны, а потом, когда я его нахожу, ведет себя так, будто ничего особенного не произошло. Просто выиграла матч.

Про себя я ликую, но на пресс-конференции держусь скромно. «Сегодня я сыграла лучше, чем в двух последних матчах, но все равно не так хорошо, как против Хингис. Я сейчас очень уверена в себе, а турнир может выиграть кто угодно. Победой над Мари я доказала, что могу обыгрывать топ-игроков».

Мари остается только покачать головой: «Она настоящий боец – ни разу не опустила рук. Хорошо передвигалась по корту и выполняла отличные удары, когда они были ей необходимы. Она предпочитает играть на задней линии, много атакует, входит в корт и бьет по восходящему мячу».

Для меня это победа такого же калибра, как над Мар-тиной. Я снова обыграла теннисистку топ-10 и уложилась в два сета. Теперь все поймут, что Мартину я обыграла не случайно.

После пресс-конференции я спешу к родителям, и мы возвращаемся в гостиницу.

Я в четвертьфинале «Шлема», но мы это не празднуем.

В следующем матче я играю с еще одной юниоркой, пребывающей на подъеме, – Александрой Стивенсон. Ей 18, она высокая и мощная. Я знаю, что она сильна: у нее пушечная подача и игра, которая подходит для травы.

Нас ставят на шоу-корт № 2. Мы успеваем сыграть только несколько геймов, прежде чем начинается дождь. Это значит, что доиграем мы на следующий день. Матч переносят на первый шоу-корт. По возвращении в отель отец заводит меня на завтра. Он не отстает от меня ни на минуту. Ни на минуту. Я ложусь спать и сплю крепко, но на следующий день с самого первого мяча играю ужасно. Я чувствую себя выжатой – не физически, а эмоционально. Этот лихорадочный турнирный график напрочь меня истощил. Победы над Хингис и Пьерс забрали все эмоции. В последние недели очень много всего произошло.

Стивенсон – мощь во плоти с ее подачами по 190 километров в час. Она растаскивает меня по корту, и на этот раз я только и могу, что гоняться за ее мячами, пытаясь их вернуть, пытаясь прочитать и принять ее безумную подачу.

Перелом наступает при 3:3 в третьем сете. Я подаю, и она берет мою подачу. На этом я заканчиваюсь. До конца матча я не беру ни одного гейма, и она побеждает 6:3, 1:6, 6:3.

Это конец. Уимблдон для меня закончен. После пресс-конференции в тихом углу папа спускает на меня всех собак. Как обычно, он находит безлюдное место – между «Уимблдоном» и тренировочным «Парком Аоранги». Там он вплотную нависает надо мной и начинает свою ритуальную брань.

«Ты бездарность».

«Ты корова».

«Ты жалкая».