Несломленная (СИ)

      - Обоюдное желание молодых носить общую фамилию Ярцевы узаконено. А теперь, уважаемые супруги, разрешите вручить вам ваш первый семейный документ - свидетельство о заключении вашего брака. Я вручаю его вам, Феликс как мужу и главе семьи. Поздравляю.

Глава Справедливость торжествует

    Феликс с Аленой собрались на день рождения Алешки, мальчишки, которого взяли из детдома Рогозины. И поскольку у малыша своих друзей еще не было, приучать его к семейным праздникам приходилось в кругу друзей родителей. Ярцевы потратили полдня на выбор подарков, и теперь Феликс, как навьюченный ослик, нес кучу пакетов и огромного медведя.

     Загрузившись в такси, потому как Феликс по такому поводу решительно не мог не выпить коньяка, они отправились на улицу 1905 года.

    Навигатор показал, что перед въездом во двор пробка. Оказалось, что вход перегородила большая фура, очевидно принимавшаяся в себя вещи переезжавших или наоборот исторгавшая их из себя.

    - Ну, мы же не будем ждать, пока они переедут, - нетерпеливо сказала Алена,- тут двести метров, и так дойдем.

     Правда, на улице было сыро и промозгло, быстро темнело - ноябрь хозяйничал вовсю. Но ждать, действительно, не имело смысла. Забрав свою поклажу, они выкарабкались из автомобиля и пошли к дому. По пути им пришлось обогнуть черный вход «Пятерочки», который вместе с какими-то контейнерами явно не служил украшением ландшафта.

     Вдруг впереди послышались крики. В сумерках было видно, что трое подростков напали на женщину. Феликс, поставив красивые новенькие пакетики прямо на тротуар, сунув в руки Алене медведя, побежал на выручку. Алена, как настоящий полицейский, громко закричала: «Стой, стрелять буду», тем самым, чуть не обезоружив своего мужчину. От смеха он едва не пропустил удар бутылкой. Выставив блок и скрутив руки нападавшего за спину, другому он заехал в челюсть, а третьего, собиравшегося улизнуть, заставил притормозить резкой подножкой.

     В кармане у него всегда можно было найти наручники. Как других – четки, этот «аксессуар» его успокаивал, когда он хотел вспылить. Потрогав холодную гладкую сталь, он сам становился как буддист, уравновешенным и умиротворенным. Ну и в таких ситуациях они тоже выручали.

    Посадив медведя на коробки, сложенные возле выхода, Алена поспешила протянуть руку женщине.

     Однако Феликс, уловив движение любимой, затолкал троицу в угол между контейнерами и укоризненно сказал:

     - Ну, куда ты? Спасатель ты мой!

      Отодвинув Алену и привычным движением погладив ее округлившийся животик, он помог подняться пострадавшей.

    - Вы в порядке? – задал он дежурный вопрос, одновременно доставая телефон и набирая Рогозина.

    - Сань, выйди и орлам своим позвони, тут у тебя безобразие «на раёне» творится.

     - Тетенька меня защищала, а они ее бить начали, - вдруг раздался мальчишеский голос, судя по которому можно было сделать вывод, что хозяин напуган, но держится. Правда, на ногах он не держался, а только поднимался. Видно, его сразу же свалили на землю. – Они хотели телефон забрать, но я не дал, мне его дедушка купил.

     - Будем писать заявление? – спросил Ярцев и осекся. В свете загорающихся фонарей в фирменной одежде кассира «Пятерочки» он с изумлением узнал Жанну. – Ты?

    - Я, - отводя глаза, с некоторым вызовом произнесла женщина. - Не нужно заявления, глупые они, мозги промойте для профилактики.

     Рогозин и «дежурка» появились почти одновременно. Хулиганов отправили в обезьянник до выяснения личностей и дальнейшего разбирательства.

      Феликс никак не мог прийти в себя.

      - Жанна, а что ты здесь делаешь?! У тебя же диплом лингвиста, - ошеломленно спросил он.

      - Я вышла замуж и бросила институт, - Жанна с горькой усмешкой подумала: «Никогда не говори никогда!»

     Еще в прошлой жизни, будучи сытой, скучающей посетительницей светских вечеринок, она взбесилась, услышав дерзкий, как ей показалось, ответ Алены на свои ядовитые обвинения. Тогда она опрометчиво решила, что это самое большое унижение, которое можно придумать. Однако как она ошибалась! То, что происходило сейчас, было похоже на дурной сон.

     Собрав остатки воли, Жанна, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, обратилась к мальчишке:

   - А ты не бойся. Я думаю, дяденьки поговорят с ними и они больше не посмеют сюда сунуться.

     На что он храбро воскликнул:

     - А я и не боюсь. Можно я к вам приду? Помогу чем-нибудь.

     И словно забыв о стоящих рядом свидетелях ее позора, ее краха, она потрепала его по голове и сказала:

      - Приходи.

      - Спасибо, что помогли, - не в силах взглянуть на спасителей, она прошла в подсобку.

      Прикрыв за собой дверь, Жанна закусила губы, чтобы просто, по-бабьи не завыть в голос. Всхлипывания помимо воли вырывались из ее груди, и слезы, обжигая щеки, потекли из глаз. Она совершенно не чувствовала боли от ссадин, потому что душа болела так, будто ее облили кипятком и сверху посыпали солью.

     В первый раз за прошедшие полгода она позволила себе реветь, но даже если бы и не позволила, вынести такую муку было выше ее сил.