Несломленные (СИ)

— Чего ты боишься, глупое дитя? Ты не понимаешь, какую честь тебе предоставили. Ведь не каждому представителю твоей расы удается увидеть таких, как я, и ещё реже приблизится настолько близко, чтобы ощутить наше дыхание на своей коже. Не противься тому, что уже предрешено. Более того тебя ожидает самая сладкая смерть из всех. — После паузы, проговорил Хозяин, скрестив руки на широкой груди, бицепсы натянули ткань рубашки из тонкой ткани, выгодно очерчивая его скульптурно высеченное тело, что так манило прикоснуться к нему, хотя бы кончиками пальцев.

Он властным движением заставил подняться жертву на ноги. Но она чуть не упала, обессиленная бегом, господин придержал ее.

Когда девушка, имела неосторожность поднять голову, взглянув в глаза Хозяина, то ощутила, будто бы ее сознание ласкает теплая, но властная рука. Она же с легкостью сломала что-то внутри, то что люди называют волей. Девушка больше не могла отвести взгляд от губителя, ее сердце пропустило удар, а душа бессильно билась об ребра предчувствуя недоброе. Тело же предало хозяйку и одарило ее ощущением тянущего томления внизу живота.

— Ну вот, ты и не плачешь. Ты слишком прекрасна для этих слез. — Он смахнул когтем последнюю слезинку с уголка ее глаза. Девушка учащенно задышала. — Воля людей сильная, но только когда касается боли, но вот против удовольствия…ни один человек не может устоять…другое дело что у каждого оно свое.

Девушка кивнула в знак согласия, хотя скорее всего, ее действия уже не управляются волей, только желанием услужить Хозяину. Тонкая невидимая и нематериальная нить вторглась ей под черепную коробку и стала перешивать наново все ценности и желания.

— Ты готова служить? — задал строгий вопрос Хозяин.

Она кивнула.

— Ты готова насытить своего Хозяина?

И тут беспрекословное подчинение.

Может, где-то в глубине черепной коробки и бьётся агонизирующее сознание, но внешне девушка полностью принадлежит Хозяину.

— Тогда действуй. — Четко и властно скомандовал он. Его голос что пуля вонзался в самые задворки сознания и заставлял томительно ожидать этого приказа, как собственно освобождения. А потом получить разрешение, ощутить тайное ликование.

Пленница плавно опустилась на колени, ее руки ласкали дерзко выпирающее достоинство Хозяина. Девушка прикасалась к нему, словно к святыне. Ее пальцы дрожали, когда она расстёгивала ремень и змейку. Прелестница с нетерпением добиралась до благодатного источника, что утолит великую сушь, воцарившуюся в ее теле. Она уже ощущала, как ее лоно дрожит в нетерпении быть наполненным. Его достоинство вырвалось на свободу, словно древний змей искуситель.

Девушка облизнула пересохшие губы и подняла вопросительный взгляд на Хозяина, он утвердительно кивнул. Только тогда она сначала стеснительно поцеловала голову дракона, а потом более увереннее, пока не возжелала поглотить его всего и крайне осталась разочарована собой, что не может уместить всю мощь своего Хозяина. Все что ей осталась ритмично двигаться вверх вниз, периодически лаская белого дракона влажным, горячим языком.

Тело красавицы не терпеливо ерзало и мучило хозяйку томительной истомой, что сочилась из сокровенного места. Но Хозяин не давал разрешения наполнить себя его мощью. Он знал о муках пленницы, упивался ими. Теперь она всхлипывала, умоляя о совсем ином.

Его глаза горели в полумраке загадочным рубиновым огнем, но лицо оставалось бледным и бесстрастным, будто его не ублажают, а он сидит на самой скучной лекции в мире.

Увы, Хозяин понимал, что даже самая искусная марионетка, не сможет усладить страсть кукловода, только равный ему. Немного спасало положение, когда он представляет вместо трясущейся от неистового сладостного мучения девушки, ту что старше его и, увы, не достижима в своей скорбной верности давно истлевшему. Дракон Хозяина при воспоминании о НЕЙ радостно дернулся.

Хозяин брезгливо оттолкнул от себя девушку, как отталкивают надоедливого пса, который слишком увлёкся облизыванием обуви хозяина.

Девушка захныкала, выпятив обижено нижнюю губу. И поползла следом умоляя погасить огонь, что истязал ее нежную плоть неудовлетворённостью. Бедняжку всю колотило, ее лоно горело от желания. Девушка даже пыталась умерить эту муку, причинив себе вред, оцарапав ногтями бедра, но увы ничего не помогало. Ее лоно требовало, чтобы в него погрузился весь великий белый дракон.

Хозяин уже не смотрел в сторону жертвы, потеряв к ней всякий интерес. Он так надеялся, что с ней испытает хотя бы полу тон того неописуемого удовольствия, что ощутил с НЕЙ. Но его ждало разочарование. Эта девушка лишь жалкий заменитель истинного источника влечения. Увы, Хозяин знал, что следует заканчивать начатое и раз взялся иссушать, должен закончить, даже невзирая что девушка уже не так уже желанна.