Неслучайное зачатие

– Ее самую, – откликнулся я любезно и вдруг услышал, как Катя за дверью закричала.

Теперь ничто не способно было удержать меня на месте.

– Стойте! Без меня не рожайте! – закричал я, врываясь в палату.

Врач строго уставился на меня из-под очков.

– Вы кто?

– Я – отец! – гордо сообщил я в ответ.

– Папаша, вы серьезно считаете, что без вашего разрешения никто не родится? – язвительно поинтересовался врач.

– А может, вы обо мне вспомните? – встряла в разговор Катя. – Я тут, между прочим, рожаю!

Последнее ее слово потонуло в новом крике, от которого у меня мороз пробежал по коже, но я мужественно взял Катю за руку, хотя кому из нас это было больше нужно – еще вопрос.

– Я рядом, родная, – сообщил я очевидное, надеясь, что мое присутствие ей хоть как-то помогает.

– Тужьтесь! – скомандовал, тем временем, врач и я ощутил, как Катя напряглась всем телом.

– Сильнее тужьтесь! – снова подал голос врач и Катя не выдержала, буквально проорав:

– А я что делаю?!

И следом то, отчего у меня взметнулись вверх брови:

– Да б…

– Не ругайся при детях! – шутливо оборвал ее я и услышал, как с каким-то нечеловеческим рыком Катя подалась вперед и вдруг – послышался самый желанный на свете звук – плач нашего первого ребенка. А за ним – еще один.

Я с благоговением наблюдал, как Кате подали обоих детей и, глядя на этих двоих крох, ничуть не сомневался – они мои. И только мои!

Когда детей унесли, я откинулся на спинку стула. Чувствовал себя при этом так, будто только что родил сам.

– Выглядишь не очень, – устало усмехнулась Катя, касаясь моей руки. Я мягко сжал в ответ ее ладонь и с улыбкой признался:

– Зато ощущаю себя… непередаваемо.

– Думаешь, они…

Она не договорила, но я ее понял.

– Не думаю.

– То есть…

– Я не думаю, я чувствую – они мои, – пояснил я.

– Но проверить все же не мешает.

Эта тема беспокоила ее до сих пор. Да и меня тоже – нечасто, но все же. И, наверное, этот вопрос будет стоять между нами всегда. Вернее – до тех пор, пока не получим на него точный ответ. Поэтому я сказал:

– Скоро все узнаем. А теперь отдыхай.

– Спасибо, – пробормотала Катя, закрывая глаза.

– Тебе спасибо, – ответил я, но она уже не слышала. Катя мирно спала, а я смотрел на нее и думал, что стащить на том корпоративе ее полотенце – было лучшей идеей в моей жизни.

Эпилог

Перед днем, когда нам должны были сказать, являются ли рожденные мною дети детьми Богуцкого, я не спала. Алевтина и Анжелина тоже беспокоились вместе со мной, и Даня только и делал, что носил их ко мне на кормление.

С дочерьми, родившимися у нас с ним (или не с ним, это нам только предстояло выяснить), шеф помогал мне постоянно. И я была ему за это благодарна. Вставал по первому требованию крох, нес их мне и не ложился, пока дочки не отваливались от груди, сытые и довольные.

– Катя! – возопил Снежков, звоня мне в самый неподходящий момент, когда мы с Богуцким и дочерьми, спящими в люльках, ждали результатов сданного анализа днк.

– Что опять? У Лизочки понос? – устало спросила я, интересуясь здоровьем Петиной жены, которая была на седьмом месяце.

– Откуда ты знаешь? – изумился Снежков, докладывающей о стуле Лизы с завидной регулярностью. И не только о стуле. Об остальных обстоятельствах беременности Стариковой я тоже знала почти все. – Но я не об этом. Скажи, у тебя было такое, чтобы на поздних сроках ты хотела клубники и мидий?

– Одновременно?

– Ну естественно!

– Такого не бывало. А вот убить кого-то и закопать поглубже в лесу хотелось, – мрачно ответила я, что Снежков воспринял по-своему.

– Нет, таких симптомов нет, – вздохнул он.

– Зато у меня есть! Вот прямо сейчас.

– Опять? Вы с боссом снова ждете ребенка?!

Петя спрашивал это так, как будто мы с ним собирались пожениться и уже успели поклясться друг другу в вечной любви.

– Я не о том. Мне некогда, Петь. И как только Лизе полегчает… в общем – от поноса регулярно пить кефир, наращивать, так сказать, биобаланс и флору. Клубнику и мидии давай вразнобой. А то от поноса не спрятаться, не скрыться будет, – закончила я и положила трубку.

Даня удивленно посмотрел на меня.

– Опять Снежков, – угадал он с первой попытки.

– Да. У твоего бухгалтера…

– Не продолжай! – взмолился босс.

– Молчу.

Мы снова погрузились в тишину. Может и зря я послала Снежкова с его проблемами, хотя чем-то можно было бы отвлечься.

Но стоило только появиться той, которая принесла нам благую (а может и не очень) весть, как я забыла и о Петре и о его фонтанирующей новыми кулинарными сочетаниями жене.

Когда мы слушали о результатах анализа, Даня был таким серьезным, что сомнений в том, насколько это ему важно, не оставалось. Он держал люльку с Анжелиной, я – с Алевтиной.

– Вероятность того, что вы являетесь отцом Анжелины Данииловны Богуцкой – девяносто девять и девять десятых процента.

– А Али? – тут же вскричал Даня.

– Да подождите вы. Сейчас посмотрю.

– Вероятность… так-так…

Я чуть инфаркт не получила. А вдруг все же Борис Леонтьевич? Или того хуже – Снежков!

– Вероятность того, что вы являетесь отцом Алевтины Данииловны Богуцкой – девяносто девять и девять десятых процента. Оба ребенка ваши.