А в это время в ушах продолжал звенеть дьявольский, истеричный смех, который сопровождал мой побег из проклятого дома.
Тут подоспел Рикардо. Он помог Гайе поднять меня на ноги, открыл двери машины и громко скомандовал водителю везти нас обратно в лагерь.
Глава 11
Последние два дня пребывания в пансионате длились для меня как два года. Я выплакала все слезы своей глупой девичьей юности, своего неудачного первого интимного опыта, своих несбывшихся надежд на счастье быть по-настоящему любимой кем-то.
Как мог он так поступить со мной?! Ведь он отлично знал, что был первым в моей жизни мужчиной, и понимал, как важно было для меня случившееся! Но почему же предал тогда, предал нашу тайну, сразу же, на следующий день? Все потому, что для него это не было чем-то поистине важным и серьезным. Произошедшее не значило для него столько, сколько для меня, – теперь уже отсроченное озарение пришло ко мне. Какой корыстный и подлый обман! До чего низкий и бездушный поступок! Он просто-напросто использовал меня: так поборол свой первый страх и удовлетворил кипучее плотское желание. А я наивно поверила в его скромность, искреннюю заинтересованность собой как девушкой, а не просто сексуальным объектом, и обманулась в своих иллюзиях. Хотя если трезво рассудить: на что я надеялась и долго ли раздумывала, прежде чем пойти на такой шаг?.. Да и скажите: как можно было ожидать, что этот молчаливый удав Антонио способен на столь дикий и маниакальный поступок – на запись своей же первой интимной близости на видео? Такого поступка никак невозможно ожидать ни от кого в принципе! И ежели я изначально наблюдала неадекватное поведение, заторможенность в движениях и отчужденность его от коллектива, то почему все это не насторожило меня? Зачем пошла в комнату с ним, самым странным, некрасивым и с тараканами в голове пареньком? Быть может, я допустила близость как раз-таки потому, что замкнутость Антонио вселяла в меня надежду на сохранение связи в тайне? Все, к горькому моему сожалению, вышло наоборот. Этот чудак оказался куда более бесчеловечным идиотом и маньяком, чем все громкоголосые придурки-выскочки, бьющие себя кулаками в грудь и кичащиеся знаниями в отношениях между мужчиной и женщиной.
Однако здесь вообще, во всей этой ситуации, все как-то запутано. Привыкшая анализировать поступки свои и чужие, сводить в логические цепочки действия и события, я все никак не могла понять: как и зачем в детском лагере для бедных мог оказаться юноша из богатейшей семьи? И о каком таком пари они говорили с отцом? Но разве можно в принципе делать ставки на столь сакральные вещи?.. А все же ничтожный вид Антонио и его красные, залитые кровью и слезами безысходности глаза, когда я убегала из их дома, не могли отпустить мое сжатое в комок сердце. И где-то далеко, в самой глубине души, мне стало жаль его, потому что по всему было видно, как чрезвычайно правдоподобно он был опечален и уничтожен действиями своего отца. Но ведь он сам показал ему видео? В таком случае, должно полагать, Антонио действительно тупой кретин, если рассчитывал на иную реакцию родителя.
И, кстати, что это за последняя отчаянная издевка была, когда он предложил мне выйти за него замуж?.. А коли и не издевка, то как следует расценить?..
Все эти мозаичные крупицы, что были рассыпаны по столу моего восприятия, упорно не хотели складываться в голове ни в какую, хотя бы более-менее, понятную картинку.
Очевидным здесь было только одно: какие бы веские и уважительные причины не могли породить идею столь странного и аморального поступка, только обладатель самого извращенного ума способен фактически воплотить его в жизнь. К тому же, каким недалеким и глупым человеком нужно быть, чтобы додуматься показать кому-либо свое псевдо геройство в комнате, соседней с той, куда приглашена ничего не подозревающая и обреченная на неизбежный позор несчастная девушка!
Мой первый взрослый опыт потерпел крах от вопиющего предательства и последовавшего за ним горького разочарования и душевного опустошения.