Несмотря на время

Когда медсестра уходит, в палату входят папа с Элизабет. Отец явно плохо спал. Лицо уставшее, а под глазами залегли тёмные круги. Одевался он видимо впопыхах, так как пуговицы на тёмном кардигане застёгнуты в разнобой. Когда папа нервничает, то становится рассеянным. Сестра улыбается мне и садится на стул рядом с моей кроватью.

— Привет, спящая красавица, — насмешливо произносит она.

— Лиззи, прекрати смеяться над сестрой, — одёргивает её отец, целуя меня в лоб, — привет, дорогая, ты нас сильно напугала.

— Прости, пап.

— Это не твоя вина, — он улыбается, но в его глазах я вижу грусть. Чувствую себя ужасно, ведь отчасти это и моя вина тоже. Из-за моих необдуманных поступков получился целый снежный ком, и пострадали многие. Папа наконец-то стал счастливым, а я снова вернула его в скорбный мир.

— Здравствуй, Кэмерон, — папа кивает Кэму, и тот встаёт.

— Здравствуйте, Роберт. Я пойду, не буду вам мешать, — он улыбается мне и выходит, осторожно прикрыв за собой дверь.

Папа садится на его место, сжимая мою ладонь. Его карие глаза точь-в-точь как мои, осматривают меня с тревогой.

— Надеюсь, ты хорошо выспалась, так как мы заберём тебя домой, — весело произносит сестра, привлекая к себе внимание.

— Правда? — спрашиваю я, чуть ли не подпрыгнув на кровати от счастья.

— Да, правда, папа? — она с довольной улыбкой смотрит на отца, и он кивает в ответ.

— Конечно, врачи говорят, что ты можешь с таким же успехом лечиться дома, — папа улыбается, и я улыбаюсь в ответ. Моя семья самая лучшая.

— Это здорово! — чуть ли не визжу я, из-за травмы мой голос больше похож на писк.

— Тогда я пойду, подпишу бумаги для выписки, а вы пока собирайтесь, — папа встаёт, снова целует меня в лоб и выходит из палаты.

— Это я его уговорила, так что с тебя должок, — говорит сестра таинственным шёпотом, когда мы остаёмся одни.

— Спасибо, — отвечаю я, улыбаясь. Элизабет лишь кивает, а в её взгляде я вижу больше, чем можно сказать словами. Я рада, что у меня есть сестра и то, что она на моей стороне. Она моя поддержка, пусть иногда и бывает слишком надоедливой. Но Лиз мой родной человечек.

— Вот, я принесла тебе одежду, — сестра достаёт из своей сумки мои джинсы, свитер и протягивает мне. С трудом я одеваюсь, во всём теле какая-то слабость и этот поддерживающий воротник доставляет множество неудобств. Но мне придётся с ним мириться, ещё как минимум день. Когда я, наконец, готова к отправке домой, то в палату входит отец и Кэмерон. Папа забирает мою сумку, а Кэм приобнимая меня за плечи выводит в коридор. Навстречу нам то и дело попадаются пациенты и медперсонал. Воздух здесь пропитан лекарствами и смертью. Может не для всех, но для меня этот запах слишком явный. Я потеряла тут слишком много, и сейчас готова буквально бежать отсюда как можно дальше. Поэтому, как только мы оказываемся на улице, я с облегчением вдыхаю свежий, слегка морозный воздух. Кажется, что я вырвалась из тюрьмы на свободу. Хочется кричать во всё горло, но я молчу, лишь плотнее прижимаясь к Кэму. От него исходит приятный запах шоколада, который я готова вдыхать вечно.

— Элизабет, садись на переднее сиденье, а Джиллиан с Кэмероном сядут назад, — командует отец, садясь в машину. Сестра с ехидной улыбочкой смотрит на меня и исчезает в салоне чёрного мерседеса. Кэмерон открывает передо мной дверь машины и помогает устроиться, а после садится рядом. Отец заводит двигатель и выезжает с больничной парковки. Салон автомобиля понемногу прогревается и мне становится жарко. Глаза начинают слипаться, и вскоре я засыпаю, положив голову на грудь Кэма. Я ещё чувствую, как рука Кэмерона гладит меня по волосам, словно усыпляя, а потом проваливаюсь в сон.

Не знаю, сколько я проспала, но когда открываю глаза, то вижу, что нахожусь в своей спальне. Из приоткрытого окна в комнату проникает свежий холодный воздух, и я кутаюсь в одеяло. Как же здорово быть дома. Моя кровать в сто раз лучше и мягче больничной. И нет этого ужасного жужжания ламп над головой. Поднимаюсь с постели и засовываю ноги в тапочки. Снизу доносятся возбуждённые голоса, и я решаю спуститься. Ещё и есть жутко хочется, больничной едой особо не наешься.

В доме витает сладкий аромат выпечки. Обычно в трудные моменты жизни папу всегда тянет на кухню. И надо сказать, что я не видела его там уже очень давно. Значит, что вся эта ситуация с Итаном напугала его сильней, чем я думала. Осторожно спускаюсь по деревянной лестнице, от слабости во всём теле кружится голова, и я чудом не падаю, но вовремя цепляюсь за перила. Перевожу дыхание и иду на кухню, откуда доносятся голоса отца и смех сестры.

— А я всё гадала, когда ты проснёшься, — улыбаясь, произносит сестра, как только замечает меня в дверном проёме.

— Папина стряпня способна поднять мёртвого из могилы. Я сильно проголодалась и пахнет здесь просто великолепно, — говорю я и подхожу к отцу, обнимая его за плечи.

— Раз так, то садись за стол и будем ужинать, — он целует меня в щёку и помогает сесть. — Ешь аккуратно, не торопись.

— Знаю-знаю, давайте уже кушать, иначе мой желудок начнёт забастовку.