Несмотря на время

Хейден смеётся, но в этом смехе сквозит сплошная горечь. Она натягивает рукава свитера на руки и забирается на диван с ногами. Сейчас Хейден кажется такой маленькой и беззащитной. В глазах блестят отголоски прошлого, она не плачет, но наверняка еле сдерживается, вспоминая, через что пришлось пройти ради дочери. Хочется обнять её и успокоить, но я не двигаюсь с места. Не знаю, нужна ли ей моя жалость и сочувствие. Хейден через многое прошла, и я чувствую в ней силу, несмотря на то, что она выглядит совсем юной. Внутри эта девушка сильней меня.

— Разве можно так говорить о ребёнке? — спрашивает она с вызовом в голосе. — Конечно, мне очень тяжело. Мама болеет, денег не всегда хватает, но я не могу сказать, что моя жизнь искалечена. У меня есть дочь, этот маленький человечек не требует от меня много. Её просто нужно любить и защищать от таких, как Рик.

— А он с тобой не связывался? Не пытался наладить отношения с дочерью? — спрашиваю я, на что Хейден протестующе качает головой.

— Нет, а если он хоть на шаг приблизился к ней, я бы ему этого не позволила. Он буквально предложил убить нашего ребёнка. Разве это можно простить? — она испытующе смотрит на меня, а я чувствую, как моё сердце сжимают стальные тиски от её слов. Мне становится холодно, но этот холод идёт откуда-то изнутри. А ещё мне страшно от того, что я ничем не лучше Рика.

— Нет, это не подлежит прощению, — проговариваю я тихо.

Мне нужно уйти, нужно вырваться на свежий воздух. Если я останусь тут, то сойду с ума. Это уже слишком. Всё здесь так и кричит о моей ошибке. Взгляд падает на часы, уже восемь вечера. Нужно бежать — и чем скорей, тем лучше.

— Ты уже уходишь? — слышу я и внезапно понимаю, что каким-то чудом оказалась около двери. В ушах стоит неприятный звон. Смотрю на Хейден, которая непонимающе смотрит на меня в ответ. Надеюсь, она не обидится и не решит, что я сумасшедшая. Это не из-за тебя, хочется мне сказать, это всё я, я виновата. Но говорю я совсем другое.

— Да, уже поздно, и мне нужно ехать домой, — с трудом выдавливаю из себя улыбку, — увидимся завтра?

— Да, конечно, — отвечает она, но по её недоверчивому взгляду я понимаю, что мои слова её не убедили.

— Мама, Джилл уже уходит? — спрашивает Пейдж, вставая рядом с Хейден. Её зелёные глаза внимательно следят за мной. Девочка хмурится, словно видит меня насквозь и сейчас вытащит на свет всех моих монстров.

— Да, детка, ей пора, — мягким тоном отвечает Хейден и подхватывает дочку на руки.

— Я ещё приду… как-нибудь в другой раз, — улыбаюсь Пейдж и открываю дверь, холодный воздух тут же залетает в дом. — Пока!

— Пока, — девочка машет мне здоровой рукой, а Хейден лишь кивает.

Не говоря больше ни слова, выскакиваю на улицу, захлопнув за собой дверь. Вокруг непроглядная тьма и моросит мелкий дождик. Порывы ветра становятся всё сильней, поэтому я спешно сажусь в машину и завожу мотор. Осторожно разворачиваюсь и медленно еду по тёмной дороге. Внутри всё дрожит, нервно покусываю губы и включаю музыку. Нужно заглушить нежелательный поток мыслей. Постукиваю по рулю, открываю окно, чтобы глотнуть свежего воздуха. Кажется я никогда не чувствовала себя так неуравновешенно. Наверное, именно так себя чувствуют наркоманы при ломке.

Вскоре я выезжаю на освещённую трассу и жму педаль газа. Никогда в жизни я не превышала скорость, но сейчас мне этого хочется. Воздух сильным потоком врывается в окно, развевая мои волосы. Голос Рейчел Платтен разрывает динамики, и я подпеваю ей во всё горло.

— Дай мне подержать твои руки, покажи мне все шрамы, что ты прячешь! — пою я и не сразу слышу звонок мобильного телефона. Сбавляю скорость и достаю мобильник из кармана джинсов. Не глядя нажимаю «принять» и слышу голос Кензи.

— Джилл, где ты? Я звонила тебе домой, Лиз сказала, что ты ещё не приехала.

— Я уже еду, — перекрикивая музыку, говорю я.

— Всё нормально? — спрашивает Кензи, ей всегда удавалось разгадать моё самочувствие по голосу. Поэтому и сейчас я замечаю в её тоне тревогу и недоверие.

— Да, — отвечаю, но голос получается неестественно весёлый, такому даже я бы не поверила.

— Я выезжаю, буду у тебя через десять минут. Сегодня в «Топазе» отличная вечеринка. Думаю, тебе нужно расслабиться. И мне тоже. В последнее время я не выхожу из мастерской, — она смеётся, переводя тему на себя, но я понимаю, что она сделает всё, чтобы выудить у меня причину странного поведения.

— Хорошо, — соглашаюсь я и отключаюсь.

Наверное, она права, мне нужно расслабиться. А где это можно сделать, как не в лучшем клубе города. До дома я добираюсь одновременно с Кензи. Она выходит из своего красного пежо и, стуча высокими шпильками, подходит ко мне. На Кензи тёмно-синее, практически чёрное платье до середины бедра и кожаная куртка. Я в своих джинсах и толстовке рядом с ней выгляжу убого. Она смотрит на меня, и мы одновременно начинаем смеяться.

— Лучше не спрашивай, — говорю я, и мы заходим в дом.

— Привет, — говорит Лиз, выглядывая из кухни. — Как дела? Ты сегодня припозднилась.

— День был не самый лучший, — отвечаю я, скидывая кроссовки и поднимаясь по лестнице.