Несмотря ни на что

— Отвечаю на первый вопрос: если твой истинный — военный, в чем я не сомневаюсь, то он принимает такие же подавители, как и ты. Чем старше альфа, тем действия лекарств сильнее, поскольку организм уже насквозь им отравлен. Но если он перестанет их принимать, то, думаю, твой запах он почует. А вот ответ на второй вопрос будет одинаковым для вас обоих. Какое бы лекарство вы ни принимали, физическое влечение убрать невозможно. Вас будет магнитом притягивать друг другу. Но если ты будешь знать причину, то твой альфа нет. Поэтому избегай с ним тесных контактов. Не думаю, что сильный альфа обрадуется нездоровому интересу к себе подобному.

В стенах родной квартиры на меня накатила волна необъяснимой тревоги. Это напоминало кошку с острыми когтями, залегшую глубоко в груди. Не один раз прокрутив разговор с Томом в голове, я понял, что попал, да еще как! Но отступать было поздно. А еще пугало обещание полковника лично проверить мои показатели. Хотел же еще спросить Рика, что там не так с его выпускными баллами, и забыл.

«Вот завтра и узнаю», — подумал я перед тем, как погрузиться в сон.

Сон

POV Шон

Снова бой. Звук выстрелов слышен на окраине поселка. Зажимая уши, надеюсь на тишину, сознание тает, как туман. Бегу, падаю, встаю, опять бегу. Останавливаться нельзя. Не помню откуда, но знаю, интуиция подсказывает — выход за следующим поворотом. Ноги налиты свинцом, легкие горят от долгого бега, но я достигаю цели, и боль уходит.

***

Пробуждаюсь от ощущения взгляда. Тяжелого, прожигающего душу. Смотрят, словно знают все мои страхи, все желания. Я, как можно незаметнее, пошевелил руками. Бесполезно. Толстые веревки безжалостно впились в израненные запястья. Не выдержав, я зашипел, испытывая раздражение и разливающийся быстрыми потоками по венам ужас. Кожа покрылась липким потом, что вызвало дополнительный дискомфорт, соприкасаясь с прохладным воздухом. Громкий, лихорадочный пульс стучал все быстрее и быстрее, буквально взрываясь каждым ударом в ушах, вызывая тошноту. Неизвестность пугала. Неужели я попал в плен? Под ложечкой слегка посасывало, но надо было успокоиться и выяснить где я. Но как?

На миг отпустил все, что беспокоит, погружая сознание в некий транс. Осталось только тактильное восприятие. Я лежу на кровати, руки привязаны к деревянной спинке в изголовье. Вокруг умиротворенность, я утопаю в ней. От легкого движения ногами, которые остались свободными, я услышал, как шуршит простыня. Бездна поглотила окружающий мир, единственно оставив кровать, на которой беспомощной связанной куклой лежу я.

Но догадываюсь, что где-то рядом враг. От одной такой мысли по спине прошелся холодок. Плотная ткань обхватывала голову, не пропуская ни одной надежды достойно встретить смерть лицом к лицу. Чувства вдруг обострились до предела, помогая заменить слепоту острым слухом и восприимчивостью.

Напрягая всю свою волю, заставляю зубы сжаться и дернуть руками. Терплю эти бесконечные минуты темноты, борясь с собой, чтобы не закричать в голос. А может это выход? Услышат и убьют. Первый раз в жизни я не смогу помешать. И что самое обидное, я даже не увижу этого рокового удара. А сколько раз я представлял этот момент!

Внезапно дверь с тихим шорохом скрипнула. Рефлексы сработали раньше, чем я смог подумать. Тело напряглось, как при атаке. Шаги незнакомца неспешно направились в мою сторону. Разум, пытающийся справиться со слепотой, резко обострил обоняние. Я изо всех сил силился почувствовать его, но как бы я не напрягался и глубоко не вдыхал — ничего. Возможно, около меня призрак. Существо без тела и запаха.

Тревожные мысли гнались одна за другой. Я еще раз предпринял попытку освободиться, но опять не удалось. Еще один шелест заставил насторожиться, вслушиваясь. Жадно ожидал следующего звука, он стал для меня чрезвычайно важен. Каждая мелочь могла рассказать, что именно делает мой враг.

И вот кровать заметно прогнулась под тяжестью чужого веса, заставляя меня всего подобраться.

Меня раздевают. Когда обнаженной груди коснулись прохладные руки, я почувствовал, что они дрожат. Невольно сжал губы, чтобы не просить о пощаде. Пальцы будто любуясь моим торсом, скользят по груди к животу. Это незатейливая ласка, хоть и пропитана доминантной силой, успокаивает. Дарит спасение. Пробуждает жар, от которого внутри становится почти невыносимо.

— Какой ты красивый, такой желанный, — еле слышный шепот вызывает сумасшедшую волну возбуждения. Я безумен, если враг вызывает у меня страсть.

Силюсь ответить, но голос пропал. И тут же дернулся, когда по моей щеке и подбородку пробежался влажный язык, похожий на змейку. А в следующий миг мазнул мое незащищенное адамово яблоко. Дернув кадыком, я поспешно глотнул воздуха, но мучитель не останавливался, выкладывая дорогу из поцелуев к паху.