Несносная Херктерент - 2 [СИ]

— Дину II с моим лицо можно не рисовать. И так рожи один в один. Так что, предложит кто — не откажусь.

— Я знаю. Видела у Софи твой портрет. Где ты в шлеме. Но там именно ты, какой станешь лет через десять. Не Дина. Хотя не знаю даже. Может, ты это она.

— Как так?

— Вот так. Говорят, умершие рождаются вновь.

— Чушь!

— Ты не можешь знать точно.

— Могу. Я уже была мертва. Причём, по собственной дури.

Коаэ смотрит чуть ли не с суеверным ужасом. Шепчет.

— Победившая смерть…

— Только не надо глупостей.

Выражение на лице Коатликуэ становится совсем уж странным. Наверное, так же смотрела, когда впервые ту статую в платье из змей увидела. Это не дело. Марина трясёт её за плечи.

— Коаэ, очнись!

— Что?

— Ничего! Тем Сонька что ничего не рассказывала?

— О чём? — по прежнему шепчет, но взгляд более-менее осмысленный.

Марина лихорадочно соображает, как бы сказать не упоминая слова смерть. Похоже, у Коаэ на это словечко реакция сильнее, чем у кошки на кошачью траву. Ладно, сказанём как полчится. В случае чего, водичка близко, да и народу полно, многие оказанию первой помощи обучены. Сжимает плечи Коаэ посильнее.

— Софи разве не говорила, как спасла мне жизнь?

— Нет. Ничего такого не было.

Хм. Даже странно. Это-то при сестрёнкиной болтливости.

— Совсем ничего?

— Я не знаю. Приехала за два дня до начала учебного года. Не знала ещё никого. Потом только обрывки разговоров были. Якобы ты тяжело болела. Чем-то нехорошим. И у тебя с головой стало плохо. Я не знала, что думать. Так не Софи говорила. Она вообще не разговаривает с теми, кто про твою болезнь много болтает, Победившая Смерть.

— Ещё раз меня так назовёшь — дам по уху. Ничего возвышенного в смерти нет, Коаэ. Просто очень сильная боль и холод.

— Да Поб… Марина.

— Так-то лучше. Сонька, значит ничего не говорила. А те, кто болтал излишни много банально в тот день были во Дворце Грёз.

— Я не знаю, что это.

— Не знаешь? Местечко одно, кому-то кажущееся миленьким, кому-то кошмарненьким. В общем, от предложений его посетить следует всячески отказываться.

— Меня тут только Софи на День Рождения звала. Дома вообще никто.

— Хм. Не помню там тебя, хотя у неё всегда столько народу.

— Я вас даже нарисовала. Не очень, конечно, вышло. Софи не показывала.

— Интересно, почему? Она, если что, вполне способна смеяться над карикатурами над собой.

— Кто такое мог рисовать?

Коаэ искренне возмущена. Марина ухмыляется.

— Как кто? Я конечно!

— Но зачем!? — глаза натурально квадратные.

— Скучно было. Ты что, тоже на неё шуточку нарисовала? Если показывать боишься, дай мне, выдам за свою, а ты рядом постоишь, посмотришь. Она такая смешная, когда злится.

— Нет, Марина. Я вас нормально нарисовала. Когда ты в тёмном, а она в светлом была. Словно волшебницы из сказки. И противостояние между вами какое-то, непонятное людям. Хотя обе красивы какой-то нездешней красотой.

— Так чего не показала? Знаешь, не видела, чтобы кто-нибудь, кроме Соньки меня не по заказу рисовал. Или так плохо вышло?

— Не знаю. Просто, мне кажется, тёмная вышла лучше светлой, а я хотела, чтобы было наоборот. Более яркой вышла тёмная.

— Хм. Не видя сказать сложно. К Софи тащить могла смело. Лесть от искренности отличать умеет. Или мне сперва покажи. На шутки над собой я не обижаюсь. И очень хорошо знаю, что Соньке понравится, а что — нет.

— Не знаю, покажу ли ей. Тебе — в любое время. Раз сказала, что есть такой рисунок.

— Спасибо, Коаэ… Знаешь, я одного понять не могу — как ты среди них оказалась. У Софи хрестоматийных предрассудков принцессы нет, но своих собственных предостаточно.

— Само как-то получилось. Урок был. Может видела, наглядное пособие — человеческая голова. Наполовину череп, наполовину — мышцы. Я вот и нарисовала. Получила «отлично». Даже на стену повесили. На следующей перемене смотрю она рядом стоит. И они все. Разглядывают. Испугалась и убежать хотела. Но как приморозило. Знала уже, кто они. Так страшно было!

— Могу себе представить! Если Сонька надумает о ком сказать, что про него думает, то лучше сразу вешаться. Только я всё равно не боюсь.

— Народу вокруг много было. Софи ко всем поворачивается. Над головой пальцами щёлкнула. Почти ждала, у неё огонь там вспыхнет. Все почему-то притихли, или мне так показалось. Она спрашивает, будто знает, что я где-то здесь.

«Покажите мне, кто это нарисовал».

Вокруг меня пустое пространство сразу образовалось. Как ледяным ветром повеяло. Идёт прямо на меня. Не скажешь ничего, не убежишь. Помню, кулаки сжала, хотя драться не умею.

Подходит вплотную.

«Это твоя работа?»

Только кивнуть смогла. Тогда я её ещё боялась. Уже знала, вас зовут Чёрными Змеями. Словно гипнотизировала меня.

Сказала «Очень здорово. Настоящее потустороннее существо получилось. По-настоящему жуткое. Не думала, что автор девочка. Как тебя зовут?»

Я помнила, подписалась фамилией и букву К. поставила. Молчу. Она меня разглядывает. Только тут заметила — совершенно не злобно. Просто с интересом. Смогла очень тихо сказать.

«Коатликуэ».

Потом совершенно спокойно стала расспрашивать. Попросила показать другие мои рисунки.