Несносная Херктерент - 3 [СИ]

Машина с охраной, и похожая на танк машина соправителя. Марина сразу замечает по номеру — не та машина, на которой Херт ездил прошлой зимой.

Эрида приехала одна. У сестёр кольнуло в груди. Эр сильно вытянулась, и так худенькая, стала ещё тоньше, чуть ли не до грани, за которой уже истощение начинается.

Вся в белом. Совсем не по сезону шляпка, не застёгнутый кожаный плащ, под ним платье похожее покроем на траурное, полусапожки и сумочка, даже чулки — всё беле. Совсем маленькой кажется рядом с рослыми охранницами.

Белый — цвет смерти, словно пропечатывается в мозгах!

Эр, близоруко щурясь, поднимает глаза к мелькающему сквозь желтеющую листву солнцу.

Софи и Марина подходят.

— Привет!

Эрида улыбается в ответ. Всё-таки улыбка Эр, это нечто, такие появляются раз в несколько сотен лет. Тут и ласка, и доброта, и тихая радость, и загадочность смешались враз в удивительно гармоничном сочетании. Улыбка остающаяся в веках пока играет на губах вполне живого человека. Для будущего образ уже сохранён. В том числе, и ей самой.

— Как вы?

— Сама-то как?

Эр неизвестно зачем, делает полный оборот.

— Как видите, всё в полном порядке.

Полного порядка сёстры как раз и не видят. Видят что-то вроде поступка заправского вояки с не долеченными ранениями сбежавшего из госпиталя. Но одно дело Сордар, а другое — Эрида. Белый — цвет смерти, художник Эр знает это прекрасно.

— Хотела сюда вернуться. Снова это всё увидеть. Теперь точно совсем поправлюсь! — уверенность совсем отцовская в голосе звучит, вот только Херктерент ни в чём не уверены.

— К себе пойдёшь?

— Нет, давайте просто погуляем. Надоело, когда за каждым шагом следят.

— Не следи они, не гуляла бы ты тут, — выцеживает Марина.

Софи дёргает её за рукав. Эр замечает. Снова знаменитая улыбка.

— Не надо, Лиза. Всё верно, Марина права. Мои прогулки совсем недавно имели неплохой шанс вовсе кончиться. Но это теперь в прошлом. Мне просто спасли жизнь. И я очень благодарна тебе, Марина, за сделанное. Без этого меня бы уже не было.

Младшая Херктерент угрюма. Лицом едва ли не темнее собственных волос становится.

— Значит, Его Высочество всё тебе сказал…

— Ты раньше никогда его не называла так, — констатирует факт Эрида, — сказал. Совершенно правильно сделал. Правда иногда лучше всего. Даже маленькая ложь способна породить большую, а то и вовсе огромную.

Прости, Марина, я врала тебе. Ты не знала, насколько много я читала по определённым областям медицины, и с кем из врачей разговаривала. Я с середины зимы знала, что это лето почти наверняка станет моим последним.

Потому и старалась остаться в памяти людей светлой и яркой. Потому и не говорила ничего тебе.

— Так ты ведь и есть светлая и яркая.

— Такой сложно быть, зная, что сгораешь, — хмурится Софи, — я про всё узнала самой последней.

— Так это лучше всего, узнать о плохом, когда оно уже кончилось!

— Не всегда, Эр, далеко не всегда.

— Всё равно, всё в итоге получилось правильно. Для меня так лучше всех, — звенит колокольчиком искренний смех Эриды, — теперь я, как вы все, больше не знаю, сколько осталось мне.

— Самое хорошее незнание, с каким я только сталкивалась, — кивает Марина. Получается соправитель насколько мог старался и её от удара насколько возможно защитить. Он не слегка краски сгустил, как Марина тогда думала. Наоборот, многого и очень важного не договорил. Вот и живи теперь с чувством неиспытанного страха. Белый — цвет смерти!

Так, как Эрида притворялась, насколько у неё всё хорошо, на деле умирая, Херктерент бы точно не смогла. К счастью, на своей шкуре подобного испытывать не доводилось.

Заставила Эр многих поволноваться. Живая, идёт вот рядом.

— Тебе в центре как часто надо появляться? — Софи не спрашивает, только описывает, что видит.

— На нерабочие дни поеду. Там как скажут. Может, на пол дня, может, на все три.

«А может, и вовсе велят там остаться», — сквозит во взглядах переглянувшихся сестёр.

Белый — цвет смерти!

Словно дождавшись возвращения Эриды, лето решает заадержаться ещё на десятку. Такой тёплой осени не помнят давно. Кто раньше отирались возле Эр, стали отираться вновь. Сама Эр больно уж старательно делает вид, будто всё по-прежнему. Только вот сёстры не забыли никому и ничего. Припомнят когда-нибудь.

Но не теперь. Возвращение Эр в школу сказалось на ней самым наилучшим образом. С каждым днём стала словно расцветать стала, неестественная бледность пропала через пару дней, с каждым днём всё больше и больше времени проводит вне своей комнаты. Болтает, много рисует.

Даже Марине кажется, всё самое страшное уже позади. Только вот тёплые денёчки да ясные ночки её совершено не радуют, заставляя часто и внимательно в небо смотреть. Больно уж давно гостей с юга не было. Жди беды! Сирены иногда могут завыть слишком поздно.

Эр даже видом больше не показывает, будто у неё что-то происходило. Белые плащ, платье, сапожки, даже чулки и сумочка исчезли где-то в недрах бездонного шкафа. Шляпка только осталась, но она довольно обыкновенно выглядит и сама по себе никаких мыслей навевать не может.