Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— Ну, так никто и не говорит, что я спокойная. Обычно про второй смысл поговорки забывают. Кто на Еггте женится, сам Еггтом становится. Так что, могут делать что захочу, дочка всё равно принцессой и Еггтой будет. Моя кровь перебивает любую другую. Один из немногих законов, что у нас в стране на все сто работает.

— Уверена, что будет дочка?

Марина криво ухмыляется.

— Это одна из немногих вещей, где уверенность стопроцентная.

— Мне от биологической матери только имя досталось. И ничего, совсем ничего больше.

— Твой отец не пытался скрывать, кто она?

— Сама же любишь говорить, не мир тесен, а слой тонок. Все всех знают. Фотографии не прятал, имя сам назвал. Мы оба ей не нужны были.

— А это не она те доносы писала? Просто гадя из вредности, зная, что у вас всё хорошо.

— Могла, но я не уверена. Ничего, хоть как-то позволяющего связать доносы с ней обнаружить не удалось. Машинописью, во всяком случае, она не владеет, а печатал обученный человек. Так что даже если она, сообщник должен быть, отчего ещё гаже.

— Не обязательно. Машинописи или стенографии учат так, чтобы механически копировать текст или речь, не задумываясь о содержании. Так скорость возрастает.

— Я не знала, — в глазах Рэды мелькает что-то, словно накануне схватки, — не знала, — зачем-то повторяет.

— Если опять что придёт — мне скажи. Дело на особый контроль министерства попадёт, а там орлы ещё, пусть нелетающие, но землекопы отменные. Что-нибудь да нароют.

— Завидует, может, кто твоему отцу? Потому и гадят. Ты-то сама вроде ещё никому мозоли любимые оттоптать не должна.

— Сам он склонен считать, дело в повышенном числе больных на голову в определённой среде. Других обвиняют в том, с чем у самих не в порядке. У него в главных подозреваемых был тот, кто либо жену и детей бил, либо повышенным интересом к излишне молоденьким отличался. Но хоть чего-то, похожего на доказательства против них не нашлось.

Одного, правда как раз за малолеток и посадили, но это точно не он был, насколько я знаю, заключённым печатные машинки не полагаются.

После того, как императорский курьер патент на дворянство привёз… Ты словно язвила, даровав с правом передачи по наследству.

— Даже мысли такой не было. У меня с полумерами плохо, влупила высшее из того, на что право имею.

— Отдельная благодарность, — тон на совсем официальный переключается.

Марина только машет рукой в ответ.

— Ты на будущее учти. Я не только за хорошее, я и за плохое тоже по-полной вкачу. Скорее всего, просто и без затей расстреляю.

— В этом я и не сомневаюсь. Главного не досказала. Мне отец меч купил. Самый лучший из известных в наших краях. Мастер даже не сразу поверил, берётся не в коллекцию, а для ношения. Причём пожалования от Императора и Главы Дома Еггтов, правда он не знал, что Глава сейчас ты. Даже статьи из местных газет привезла про меня любимую. Подобных пожалований в наших краях давно не было. Хотя, отец довольно известен. Уже и сплетню про меня люди добрые запустить успели. Мол, у меня связь с кем-то из Великого Дома. И титул мне через связи этого Дома сделали. Хоть бы немного подумали, сколько мне лет! Неужели элементарную вещь забыли, Еггты титулами не разбрасываются, а сыновей в главной ветви Еггтов в нынешнем поколении ни у кого нет.

— Ja, ja, — дурачится Марина по-немецки.

Рэдрия только удивлённо хлопает глазами.

Марина не сразу соображает.

— Просто подтверждаю, что я главнюк в доме на одном сильно малонародном языке нашей Империи.

— Мало — это сколько? Кого свыше ста тысяч, я вроде, все нации помню. По «Народам Родины» у меня отлично.

— По последней переписи — тысяч тридцать. Отец с ними там воевал, до сих пор недолюбливает. Мирренский расизм по сравнению с их идейками — детский лепет на лужайке. Выбивание этих идеек из голов этой нации только родной стране отца в двадцать миллионов человек обошлось.

— Как-то не смотрится, если честно.

— При населении страны чуть больше двухсот?

— Ничего себе! Под десять процентов населения. Притом большей частью самого молодого и здорового. Как они это вообще пережили? У нас на те три погибших процента до сих пор сегодняшние проблемы списывают, а у них…

— Крайне плохо они это всё пережили. Сходи как-нибудь в библиотеку, почитай. У меня про падение Империи даже сейчас зла не хватает говорить. Притом, я там никогда не жила, но когда такое государство рухнуло… Зла не хватает, теперь уже от того, какими тупыми люди могут быть.

Рэдрия осторожно касается руки Марины.

— Не злись, это ведь было вовсе не здесь. Я знаю иномировую историю.

— Думаешь, я тебя в библиотеке не видела. Я повторения боюсь. Здесь!

— У нас война. Не как там было.

— У нас рвануть может гораздо хуже. К половине, если не больше пороховых бочек фитили уже подожжены.

Теперь уже Рэдрии страшно становится. Из-за жуткой честности Херктерент. Ведь если скажет «убью!» не в шутку — вскоре пойдёт убивать на самом деле. Возможно, с особой жестокостью.

Марина трясёт головой, словно прогоняя остатки сна.