Несносная Херктерент (СИ)

Сначала считал себя этаким военспецом, или военным советником. Тем более, что мои политические взгляды никого не волновали. В первый год отказался работать седьмого числа одинндцатого месяца. И ничего - поинтересовались только, является ли этот праздник постоянным или переходящим. Потом появились другие... пришедшие. С той же войны, что и я. Война кончилась, - император помрачнел,- и без меня справились, хотя крови было пролито... Когда появились вновь пришедшие, я стал понимать - что-то изменилось. Во мне. Их не удивляли погоны - там их тоже ввели. Но они с трудом поверили, что я воевал в той же армии, что и они. Им казалось, что я либо потомок белоэмигрантов, либо вообще англичанин. Признаться, в пустынной форме, пробковом шлеме и с револьвером я и правда весьма походил на колонизатора с карикатуры. Оказалось, что я успел подцепить акцент, и на родном языке стал говорить, словно иностранец. Выпили за Победу. И как-то вдруг как накатило - я осознал, что всё. Долги отданы, связи разорваны. Того капитана больше нет, я даже для вновь прибывших уже не свой, я советник военного ведомства третьего ранга. Да и они уже не тот самоходчик из-под Праги, и танкист из-под Берлина. Тот, что из-под Берлина, дёрганый был. Тоже, как у меня, там не осталось ничего; но у меня-то нормально, если так можно выразиться, а у него... Мобилизовали в сорок первом, он из Белоруссии был, и до сорок четвертого не знал ничего. В сорок четвертом узнал... От его деревни не осталось ничего. Вообще, ничего. Их всех убили. Так было не только у него, так было почти везде в тех краях.

- За что?- совершенно без выражения спросила Кэрдин.

А Марина посильнее зажала рот, что бы не крикнуть то же самое. Взгляд Кэрдин скользнул по галерее. Кажется, что черные глаза, словно Х-лучи, видят сквозь любую преграду.

- Ни за что. Они только себя считали людьми, нас же... Недочеловеками.

- Довольно обычный мирренский расизм.

- В какой-то степени, ты, Пантера, как обычно, права. Расизм. Только в сотни, если не тысячи, раз худший. У мирренов предел фантазии - "Этнографический заповедник". Знаешь про такой?

- Разумеется. В центре Южного материка "...для охраны редких животных и примитивных племён". Самый настоящий заповедник с егерями и браконьерами. Причем браконьеры, особенно из аристократов, не только и не столько на зверей охотятся. В административном кодексе даже статья есть: "За убийство представителя примитивного племени - далее список - на территории заповедника - месяц общественных работ, или штраф- пять минимальных размеров оплаты труда".

- Даже миррены признают, что у примитивных племен есть какие-то права. А то, что творил враг на земле моей бывшей Родины... Хорошо, что я этого не видел. Север был всё-таки специфическим театром войны. Там не только с врагом сражаешься, но ещё и с природой. Тяжело там было... Хотя, в то время нигде медом не мазали. Я за год с лишним ни одного живого врага вблизи не видел. Нескольких с гарантией к рыбам отправил. Один у берега брякнулся, достали. Истребитель. Ягер - охотник по- ихнему. Имена тут мне казались на немецкие похожи... Мне показали документы ягера того. Фотографии... Не старше меня был, а уже с фрау и киндером. Его зажигалку я уже здесь потерял, пистолет до меня кто-то прикарманил, а крест союзникам на виски сменяли.

- Виски... Виски... Что-то вроде "Островного ячменного", выдержанного в дубовых бочках?

- Примерно. Не понимал англичан, почему они так гоняются за всякими немецкими сувенирами. А меня от этих крестов тошнило. С детства у меня крест с чем-то мерзким и враждебным ассоциировался. А тут ещё чёрных крестов принесло.

- Ты орден того мира носишь...

- Ношу. Последнее, что из того мира осталось.

- Про самолёт забыл.

- Ну, это уж плод неумеренного подхалимажа. Его же по нескольким ведомствам растащили. Это уж МИДв, точнее, лично министр решил таким образом выслужиться. Подарок ко Дню Коронации, так сказать.

Когда увидел в ангаре - онемел. Сомневаюсь, что в день выпуска "Ишак" выглядел лучше. Настолько он был неестественно-новеньким. Словно из другого мира...

Чуть улыбнулся император, на лице Кэрдин тоже что-то дрогнуло.

- Показалось - взлетишь - и окажешься там. Серое море, серые скалы - и тот разведчик, уходящий на одном моторе. Даже подумал - что если взлететь - снова окажешься там. Молодым. Чем тогда будут казаться воспоминания о происходившем здесь? Бредом, сном или последствием контузии?

Сев в кабину, я понял одно - как в одну и ту же воду нельзя войти дважды, так не вернёшся и в молодость. Там другие свели с ними счёты.

А если у них истребителей много,

Пусть пишут в хранители нас.

Хранить - это дело почётное тоже,

Удачу нести на крыле...

- Я хорошо понимаю намёки. "Хранитель". И не пытайся сказать, что это твои стихи. Хватит с нас "Тачанки" и прочего, чем ты разнообразил отечественный песенный репертуар.

- У тебя, Кэр, отменная ирония. Чем же тебе "Все четыре колеса" не угодили? Сама же тачанки использовала, когда "министершей" звалась. И заметь, я никогда не утверждал, что "Тачанку" написал.