Несносный босс

Она уходит, а я выхожу из машины и закуриваю на улице, чтобы Соне не воняло дымом, с ее-то аллергией… Тьфу.

Глава 8. Соня

Ну пожалуйста… Ну пожалуйста, открывайся, я очень тебя прошу!

Дверь не поддается, и в квартире никаких признаков жизни. Шумоизоляция тут никакая, если бы там кто-то разговаривал, было бы слышно в подъезд.

Я открываю ключом замок, но дверь всё еще закрыта изнутри на другой. И хоть танцы с бубнами тут устраивай, толку никакого не будет.

Я барабаню в дверь кулаками и пару раз от бессилия стучу по ней ногой, больно ударяясь пальцем, но толку вообще никакого!

Раньше тетя Катя с дядей Юрой так не пили… Да, они никогда не были приятными людьми, никогда нормально ко мне не относились. Каждый раз я слышала слова, что испортила им жизнь тем, что свалилась на голову и всё прочее. Но до моих семнадцати в целом было довольно сносно. Я не трогала их — они не трогали меня. Я сама старалась зарабатывать, чтобы позволять себе вкусняшки или какие-то недорогие вещи, потому что от них, конечно, ждать не приходилось, и мы могли нормально уживаться. В любом случае я благодарна им, что меня не отдали в детский дом, потому что, если бы не они, оказалась я бы там очень скоро, ведь других родственников у меня нет.

Но последние пару лет… Они пьют. Сильно. И упиваются до такого состояния, что разбудить их почти невозможно. Это не каждый день происходит, но уже чаще, чем раз в неделю, и меня это тревожит. Потому что когда они пьют, в них просыпается агрессия, и я даже пострадала уже пару раз. Один раз дядя Юра меня толкнул со злости и я упала и ударилась плечом, а другой раз в меня полетела кружка горячего чая, слава богу уже не кипятка и я отделалась просто покрасневшей кожей.

И сегодня тот самый день, когда их невозможно разбудить, видимо. И что мне делать?!

Стучу по двери уже скорее от отчаяния, чем в надежде, что это поможет. Как назло еще и третий этаж! В окно не забраться… Чёрт! И что мне делать? Я не могу заявиться на работу в таком виде! Я, конечно, душ у Еси приняла, но стиральной машиной не стала наглеть и пользоваться, думала, что без труда попаду в квартиру и переоденусь.

Вчера, когда я после работы в очередной раз прогуливалась и не хотела идти домой, мимо ехал какой-то козел на машине и обляпал меня из лужи. Блузку я прикрыла сумкой, а вот юбка пострадала. Не могу я так идти на работу, не могу! Особенно когда не буду прятаться весь день за стойкой, у меня же, чтобы ей жилось хорошо, обучение Марины… Черт!

Глаза наполняются слезами, как же обидно… Я же ничего плохого никому не сделала, ну почему каждый раз я должна страдать? Я так устала…

Мне ничего не остается как сдаться Мирославу Сергеевичу и попросить отгул. Не знаю, что еще придумать. Ехать обратно к Есе и еще и вещи у нее просить я точно не буду. Мне и без того жутко неловко, что я притащилась у ним. Упала, как снег на голову…

Ухожу. С каждой ступенькой плакать мне хочется только сильнее, оттого, какой жалкой я себя во всей этой ситуации чувствую. Мне стыдно, правда, жутко неловко.

Выхожу из подъезда и стираю стекающие по щекам мокрые дорожки, хотя я меньше всего хочу плакать и быть слабой перед Ольховским. Он и так уже слишком много видел и чересчур много знает обо мне, это ни в какие ворота уже… Сама просила оставить отношения сугубо деловыми и шурую ему навстречу со слезами на глазах, вау. Прям типичная подчиненная.

Мирослав Сергеевич сидит на капоте машины и вскакивает на ноги, как только видит меня. Он сразу считывает, что что-то не то. Во-первых, я стираю слезы, а во-вторых, я всё в той одежде, хотя домой ехала только чтобы переодеться.

— Сонечка? Что случилось? — спрашивает он. Подлетает ко мне, хватает за плечи и осматривает с ног до головы, словно проверяя, всё ли со мной в порядке. А я в порядке! Внешне точно. Этот внутри неполадки искать надо, там все давно надломано или даже разрушено.

— Мирослав Сергеевич, а можно отгул? — спрашиваю его. Голос дрожит, слезы снова бегут по щекам, а ком стоит в горле. Это всё он виноват! Это всё Ольховский! Он своей странной заботой заставляет меня чувствовать себя слабой! Расклеилась, как позорище…

— Сегодня? — переспрашивает. Киваю.

— Да, я не смогла попасть в квартиру, буду сидеть тут и ждать, пока они очнутся.

— На улице сидеть, Сонь? — он хмурится и всё еще не отпускает моих плечей. На улице… а где еще-то? В квартиру то я войти не могу. Киваю снова. — Нет, так не пойдет. Я не брошу тебя тут одну, я совсем сволочь по-твоему?

Ну, не то чтобы совсем, конечно… И не то чтобы прям сволочь…

— Я не могу на работу в таком виде, — осматриваю себя, — а туда тоже попасть не могу. А вещи все там.

— Что там за беда? — спрашивает, и я опускаю голову. Господи, ну почему так сложно-то, а? Лучше бы он не вызвался меня отвозить. Слишком много личной информации, мне тяжело! — Соня, времени молчать нет, ну? Быстро!