Несомненная реальность

– Этилен C2H4 – газ, состоящий из двух групп CH2, объединенных двойной связью, примерно так. Одна из этих связей менее устойчивая, чем другая. Скажем, в газе этане C2H6 эта связь разорвана, на образовавшихся связях сидят дополнительные атомы водорода… вот так. Если в этилене принудительно разорвать эту связь в специально контролируемых условиях, включающих высокие температуру и давление, а также присутствие катализаторов, то получится свободный радикал, – он набросал еще несколько штрихов, – который за счет… гм, торчащих в стороны связей могут образовывать длинные цепочки. Примерно вот так, – он нарисовал цепочку повторяющихся групп CH2, связанных горизонтальными черточками.

Вся сонливость во взгляде доцента испарилась. Теперь он был таким же острым, как и в момент появления гостей.

– И как вы предполагаете разорвать эту связь? – резко спросил он.

– Не знаю точно, – Олег скривил краешек рта. – Кажется, это можно сделать, каким-то образом смешав газ с кислородом. Но это было так давно, еще в школе, в памяти ничего не осталось…

– Очень интересно! – брови Вагранова поползли вверх. – Господин Кислицын, вы премного меня обяжете, если сообщите, в какой именно школе и в рамках какого предмета… э-э-э, как минимум четверть века назад преподавали подобные сведения? Или вы имели в виду гимназию?

– Ну… – Олег мысленно обругал себя за глупый ляп последними словами. – Я имел в виду, что читал… в каком-то журнале… в городской библиотеке…

– В журнале? – брови доцента поднялись еще выше. – В каком именно? Мне всегда казалось, что я читаю очень много и держу в голове представление об очень многих вещах. Но такое, – он постучал пальцем по рисунку, – встречаю впервые.

Признайтесь, ведь это ваши собственные фантазии?

– Могу со всей ответственностью вас заверить, что я на такое не способен, – слабо усмехнулся Олег. – Всю жизнь завидовал людям в белых халатах, копающимся в тайнах природы, но сам, увы, могу разве что восхититься подобными выводами. Нет, это не мое.

– Тогда, возможно, вы представляете интересы какого-то неизвестного мне таланта, слишком застенчивого, чтобы появиться здесь самостоятельно? – Химик бросил на Олега быстрый взгляд и быстро заговорил: – Поверьте, Олег Захарович, я спрашиваю не из праздного интереса и не для того, чтобы высмеять вас. Изложенная вами идея чрезвычайно любопытна, хотя и требует экспериментального подтверждения. Но мне положительно необходимо лично пообщаться с ее автором.

"Представляете интересы"? На мгновение Олег соблазнился идеей, но тут же ее отбросил. Нет, это потянет за собой слишком долгую цепочку лжи. Он глубоко вздохнул и покачал головой.

– Нет, Евгений Ильич. К сожалению, с автором идеи пообщаться не удастся.

Поверьте, на то есть веские причины. Я не хочу вдаваться в их суть сейчас, у нас и без того хватает заморочек, но, боюсь, вам придется иметь дело только и исключительно со мной и моим бессвязным лепетом. Я не претендую на лавры первооткрывателя, если вам придет в голову такая мысль, и охотно уступлю их вам.

Но если мы сработаемся… откроются некоторые весьма заманчивые для вас перспективы.

Минуту ученый сверлил его напряженным взглядом, но потом сдался и развел руками.

– Ну что же, – пробормотал он. – С вами так с вами. Скажите, господин Кислицын, вам знакомо имя Ханса фон Пехманна? Или, возможно, Ойгена Бамбергера? Фридриха Тщирнера?

Олег покачал головой.

– Боюсь, в нашем провинциальном Каменске не слишком хорошо знакомы с мировыми авторитетами.

– В Каменске? – удивился Вагранов. – Где это? Впрочем, неважно. Скажите, что вы вообще знаете про историю пластических масс? Ну, целлулоидные пластинки вы наверняка видели собственными глазами. Известно ли вам про значение в этой области нитрата целлюлозы? Знаете ли вы паркезит? Вискозу? Говорят ли вам что-то имена Александра Паркеса, Джона и Исайи Хьяттов и… э-э-э, как его… Луи Берниго?

– Евгений Ильич! – умоляюще поднял руки Олег. – Ради всего святого, пощадите! Я охотно признаюсь, что дилетант и не имею ни малейшего представления о мировых авторитетах. Равно как никогда не слышал ни про вискозу, ни про целлулоид.

– Ну, уж в синематографе-то вы наверняка бывали, хотя бы раз-другой, из любопытства?

– Ну… можно сказать, что бывал.

– Так вот, пленка делается как раз из целлулоида. Интересно… Все же, Олег Захарович, скажите мне, как дилетант, не имеющий представления об азах, может рассуждать о вещах, включающих в себя такие нетривиальные понятия, как ковалентные связи и стереометрический метод построения химической формулы? Да еще и утверждать, что мимоходом почерпнул свои знания из случайно прочитанного журнала в бытность свою школяром? Каково ваше образование?

Олег растерялся.

– Вообще-то я заканчивал исторический факультет… в университете, – промямлил он, благоразумно не уточняя, в каком именно. – Но всегда интересовался химией, и…

– И метод производства полиэтилена, как вы его называете, вам приснился, как приснилась господину Менделееву его Периодическая таблица элементов? – в голосе Вагранова прозвучал неприкрытый сарказм.