Несомненная реальность

– За начало, – эхом откликнулся Олег, пригубливая вино и нажимая кнопку интеркома. – Франц, позови Бирона, пожалуйста. Пусть войдет, – он отпустил кнопку и в упор уставился на бывшего начальника канцелярии. – Ну, а теперь, Павел Семенович, настало время вам услышать слова, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не должны произноситься за пределами моего кабинета. В течение последнего месяца мы с Павлом прорабатываем совершенно секретный план под условным названием "Ночной танцор". И именно здесь нам очень нужна ваша помощь…

22 августа 1583 г. Москва

Стук в дверь разбудил Олега спозаранку – небо еще только чуть начало светлеть.

От оконных рам ощутимо несло свежестью. Олег поежился под теплым одеялом.

Устроившийся в ногах хозяйский кот, накануне просочившийся в комнату, потянулся и сладко зевнул.

– Кто там? – глухо спросил Олег. – Что случилось?

– Прислали за вами, вашбродь, – донесся из-за двери сиплый голос Степана. – Извозчик ждут-с.

– Куда ждут? – не понял Олег. – Ночь же еще!

– Утро уже, вашбродь, – сообщил Степан. – Светает вовсю. Так что передать? Что не едете никуда?

– Ох… – простонал Олег. – Еду, еду…

Он отбросил одеяло – кот соскочил с кровати и недовольно уставился на беспокойного человека зелеными глазами – и встал босыми ногами на холодный деревянный пол. Зябко поежился – воздух в комнате обволакивал холодным влажным воздухом. По старой привычке Олег спал голым, и сейчас пожалел об этом. Быстро одевшись, он намылил подбородок и наспех побрился купленной накануне опасной бритвой.

Во дворе Степан колол дрова, ловко тюкая колуном.

– Покушать не желаете, вашбродь? – осведомился он. – А то баба сейчас быстренько соорудит что-нибудь…

– Нет, спасибо, – Олег покачал головой. – Рано еще. Желудок не проснулся.

Перехвачу потом где-нибудь.

Степан озадаченно посмотрел на него.

– Перехватите?.. – он встряхнул головой. – То-ись кушать не будете? Ладно, скажу бабе, чтобы к вашему приходу пирогов напекла. Она у меня пироги пекёт вку-усные!

– Он причмокнул. – Вас когда взад ожидать, вашбродь?

– Не знаю, Степан. Там видно будет. Ну, бывай.

Олег с трудом распахнул просевшую калитку и вышел на улицу к ожидающему извозчику. Вчерашний знакомый, Крупецкий, сидел, нахохлившись.

– Ласкави рана, – хмуро поприветствовал он подопечного. – Как пан вчера провел день?

– Хорошо провел, – Олег плюхнулся рядом с ним на потертое кожаное сиденье.

Извозчик причмокнул и хлестнул лошадей вожжами. Пролетка сдвинулась с места и затарахтела по пыльной дороге. – Улицы, правда, грязноваты, и пьяных много валяется. Скажите, а что пьяных в вытрезвитель не забирают – это по жизни так, или же просто руки не доходят?

– Кто хочет, тот пьет, – буркнул провожатый. – Никто силком не тянет. И валяться тоже никто не запрещает. Шинки на каждом углу понатыканы – пей не хочу, а не хочешь – и не пей.

Скаламбурив таким образом, Крупецкий демонстративно отвернулся. Олег почесал в затылке. Правильно ли я его понял, что он меня не понял, а вытрезвителей здесь не имеется? В Сахаре, говорят, тоже вытрезвителей не имеется, но там, опять же, вроде бы полиция пьяных чуть ли не по домам развозит…

Извозчик петлял по узким немощеным улицам, проехал мимо большого краснокирпичного здания с чугунными воротами, в которое втягивался поток бедно одетых людей. Некоторые злобно зыркали на пролетку и проходили мимо, опустив глаза. Так. Кажется, если это и в самом деле буржуйское общество, как следует из газет, классовая борьба здесь в самом разгаре. Что-то мне это напоминает. Ну да, натуральный сон пропагандиста перед политзанятием на тему Первого восстания.

Угнетенные рабочие впервые осознают себя как организованную силу и предпринимают неудачные попытки борьбы за свои права, что-нибудь в этом роде. Газеты, которых Олег начитался в клинике, и некоторые вчерашние наблюдения наталкивают именно на такие ассоциации. Нет, нужно срочно входить в курс дела, а не то… Что – не то?

Ты, дружок, сначала со своим статусом разберись. Все, не Народный ты более Председатель, а пустое место с неясным будущим. Смирись с тем, что от тебя сейчас мало что зависит. У нас тебя бы давно закатали в спецучреждение за высокими стенами, для выяснения и исследования, повесили бы гриф с тремя нулями, и вышел бы ты на волю только вперед ногами. Да и то вряд ли – трупы секретных зэков наверняка сжигают. Или нет? Вернусь – надо будет выяснить… Вернусь?

Оптимист, однако…

Пролетку тряхнуло особенно сильно, и Олег распахнул глаза. Оказывается, он задремал. Пролетка катила по широкой по местным меркам улице, вымощенной брусчаткой, между двух– и трехэтажных каменных домов. По узким тротуарам сновали люди, первые этажи занимали лавки с широкими стеклянными витринами. Пролетка миновала несколько полотняных навесов, под которыми стояли столики и сидели выпивающие и закусывающие, несмотря на ранний час, посетители. Улица постепенно расширялась, впереди замаячило открытое пространство.

– Тверская улица, – буркнул Крупецкий. – Почти приехали. Вон, впереди Тверская площадь.