Несомненная реальность

Пролетка быстро укатила, дребезжа на булыжной мостовой, а от конторы уже шел озабоченный Овчинников с выпачканной сажей щекой.

– Здравствуйте, Степан Васильевич, – Олег крепко пожал ему руку. – Как жизнь?

– Так себе жизнь, – тяжело вздохнул инженер, отвечая на рукопожатие и вежливо кивая Чумашкину. – С утра одну из доменных печей останавливать пришлось. Ночной мастер недоглядел, "козел" образовался… Ну, чугун настыл большой чушкой внутри печи. Теперь, чтобы вынуть, придется стенку разбирать. Ладно, вовремя спохватились, а то и "медведь" мог бы получиться. Тогда все, конец печи, полностью перестраивать пришлось бы. На другой домне воздуховод разошелся, рабочего газами обожгло, по счастью, легко. Пару дней дома посидит – и снова на работу. Еще один рабочий, малахольный какой-то, умудрился себе на ногу чугуном плеснуть, когда из ковшика образцы для лаборатории отливал. Доктор говорит, ступню отнимать придется. В общем, прямо не утро, а бедлам какой-то…

– Да уж, – посочувствовал Олег. – Бывает. И я еще тут под ногами путаюсь.

– Ой, да бросьте вы, Олег Захарович, – отмахнулся Овчинников, широко шагая к конторе. – С вами хоть поговорить интересно, все какое-то разнообразие. И Федора Федоровича вы заинтересовали, что редкость. Правда, я все равно не думаю, что ваша увлеченность двигателями внутреннего сгорания к чему-то приведет.

Неперспективная это область…

В контору вошли как раз тогда, когда часы с кукушкой начали бить двенадцать.

Гакенталь сидел за столом и копался в груде бумаг. Его борода сердито топорщилась, он что-то тихо бурчал себе под нос. Рядом на стуле, явно скучая, со скрещенными на груди руками сидел мужчина явно иностранного вида – прямой, как палка, благородно-седовласый, с гладко выбритым лицом, на носу круглыми стеклами поблескивает пенсне, к стулу прислонена прямая трость с серебряным набалдашником.

– Добрый день, господа, – поздоровался Олег.

– Добрый день… – пробурчал в ответ заводчик, явно не желающий выныривать из своих бумаг. – Присаживайтесь, я сейчас закончу. Познакомьтесь, кстати… – Он кивнул в сторону иностранца и умолк.

Овчинников тут же перехватил инициативу:

– Позвольте представить – Шрубель Ганс Генрихович, – сообщил он. – Профессор Высшего императорского технического училища, специалист по всем и всяческим двигателям, работающим на угле, дровах, нефти, керосине и прочих горючих веществах. Рекомендую – большой знаток предмета.

Профессор слегка привстал со стула и наклонил голову, выжидательно глядя на Олега.

– А это Кислицын Олег Захарович и Чумашкин Иван Дмитриевич, чиновники Департамента технического надзора и соблюдения техники безопасности Московской управы.

Олег поразился, как четко инженер оттарабанил название, которое он и сам, наверное, затруднился бы сходу вспомнить.

– Департамент технического надзора? – удивленно переспросил Шрубель, пожимая им руки. – Никогда не слышал про такой.

– Недавно создали, – пожал плечами Олег. – А Высшее техническое – это где такое?

Профессор возмущенно нахмурился, но Овчинников тут же встрял:

– Это недалеко отсюда, в Слободском дворце. Присаживайтесь, господа, сейчас начнем разговор.

Олег улыбнулся Шрубелю, чуть пожав плечами, и сел на предложенный стул.

– Я недавно в Москве, – пояснил он, – все еще не освоился.

– Понятно, – пробурчал тот, – ну, куда ей до столичного Питера…

– Насчет Питера не знаю, не был, а вот в… – Олег запнулся, вспоминая легенду, – в моем Каменске с училищами напряг. Хоть с высшими, хоть с низшими. Прошу прощения за неосведомленность. Федор Федорович, если вам не до сторонних разговоров, может быть, мы перейдем куда-нибудь в другое место, чтобы не мешаться?

– Нет-нет, что вы… – пробурчал Гакенталь, с явной неохотой отрываясь от бумаг.

– Просто бухгалтерия, понимаете ли, наука иной раз похлеще механики. Доверь ее молодежи, – он неодобрительно покосился на Овчинникова, и тот смущенно отвел глаза, – и можно прогореть прямо за месяц. А, ладно! – он решительным жестом смел все бумаги в кучу. – Потом закончу. Приступим. Итак, Ганс Генрихович, вы у нас сегодня главный эксперт, поскольку мы со Степаном Васильевичем в вопросах бензиновых двигателей мало компетентны. Олег Захарович, вчера в ресторане вы задавали мне интересные вопросы. Полагаю, господин Шрубель сумеет ответить на них лучше меня. Итак?

– Сделаем лучше, – Олег аккуратно положил на стол картонную папку, позаимствованную у Войлошникова, для чего специально заехал в Отделение. Можно было без папки, но чертежи под мышкой производили какое-то несолидное впечатление. – Сегодня с утра пораньше я немного поработал карандашиком.

Чертежник из меня никакой, уж извините, но суть понять можно.

Он сунул под нос Шрубелю схему и выжидающе замолчал. Несколько секунд тот скептически разглядывал рисунок и подписи, но внезапно высокомерная скука начисто пропала у него из взгляда.

– Позвольте! – воскликнул он. – Но вот это – это же глупо! – Он ткнул пальцем в непонравившееся место. – Ведь если поджигать смесь до того, как поршень в цилиндре дойдет до верхней точки, вы существенно понизите мощность двигателя!