Несомненная реальность

До Народного Председателя известие о катастрофе дошло только на третий день по каналам Канцелярии. До того время коммунальные службы, не рискуя докладывать о происшедшем наверх, пытались сами разгрести последствия – по большей части безуспешно. У коммунальщиков даже в первом приближении не хватало ресурсов, чтобы спасти вымерзающий город, но, опасаясь обвинений в некомпетентности и непредусмотрительности, они пытались обойтись местными силами. Если бы не безвестный осведомитель Канцелярии в Верхнелаковске, город окончательно превратился бы в мертвый призрак – как минимум до конца весны. К счастью, опытный Полозков, едва услышав о происшедшем, сразу распознал всю угрозу положения и поставил на рога Бирона, а тот – Кислицына. Народный Председатель взял дело под личный контроль, и огромная заржавевшая бюрократическая машина Ростании принялась нехотя набирать обороты. Вскоре в половине страны в авральном порядке со складов выгребали подчистую все радиаторы, и в Верхнелаковск пошли составы с батареями и трубами.

В Мегион со всей страны по воздуху везли бригады опытных слесарей-сантехников. Крохотный аэродром Верхнелаковска забили рядами стоящие вертолеты – отправить обратно борты не хватало топлива. В течение месяца сантехники ударными темпами меняли трубы и радиаторы в помещениях. Доставленные по железной дороге экскаваторы и строительные рабочие в не менее ударном режиме перепрокладывали нити лопнувших теплотрасс. Инженеры срочно перепроектировали и перестраивали схему ввода электроэнергии из внешних сетей в городские. И месяц спустя жители, наконец, получили возможность вернуться в город.

Совокупный ущерб, как подсчитали позже экономисты Комитета по народному хозяйству, включая убытки из-за недопоставленной за рубеж нефти, составил около трех миллиардов форинтов. К счастью, обошлось без жертв – если не считать за таковую злополучного дежурного по подстанции, покончившего жизнь самоубийством.

Восемнадцатого ноября, в разгар ведущих в Мегионе работ, в Моколе открылся Двадцать седьмой всеростанийский съезд делегатов органов народного самоуправления.

18 ноября 1583 г. Мокола. Большой дворец съездов

Выбравшись из машины, Олег быстрым шагом пересек тротуар, на секунду задержался перед дверью, пропуская вперед охранника, и нырнул за ним, поеживаясь от утреннего морозца. Бегемот проскочил следом. Толпившийся в холле народ почтительно расступился перед вошедшими. Охрана сразу же взяла Народного Председателя и начальника Канцелярии в неплотное кольцо, бросая по сторонам недружелюбные взгляды.

— Ты бы попросил их немного… рассредоточиться, — шепнул Олег на ухо Бирону. — А то не видно ничего…

— Лучше не видно, чем пулю схлопотать, — хмыкнул тот. — Сейчас, доберемся до выставки – там уже должны подготовиться, тогда и расступятся.

Олег фыркнул и покачал головой, но промолчал. В конце концов, охрана для того и служит, чтобы под ногами путаться, верно? Да и виднее Безобразову, как правильно охранять. Делай свое дело, а чужое оставь другим.

На выставке телохранители действительно расступились. Точнее, просто рассредоточились по немаленькому залу, профессионально слившись с обстановкой. Немногие оставленные в зале посетители отвлеклись от разглядывания экспонатов и дружно уставились на Народного Председателя. Тот попытался сделать морду кирпичом, но невольно поежился. Постоянно оказываться в центре внимания за год он так и не привык. Отпустите меня домой, а? — мысленно попросил он и вздохнул. Нет, нельзя. Роль в балагане надо отыграть до конца. Иначе народ не поймет.

Со скучающим видом он переходил от экспоната к экспонату. Достижения народного хозяйства громоздились уныло-неряшливыми грудами железа и топорщились папье-маше макетов, пытались привлечь внимание стендами научных трудов и многоцветных графиков.

«Насос авиационный ТП-18/21, мощность двести литров в минуту, в разрезе» (нечто угловатое, с торчащими во все стороны трубками и прочими механическими потрохами).

«Автобус городской СуАЗ-14, колесный, двадцать сидячих мест, шестьдесят стоячих, макет 1:10» (как делали скотовозы, так и продолжают, шепнул на ухо ехидный Пашка).

«Схема вычислительного центра на базе ЭВМ БК-0015 и тридцати пяти пользовательских терминалов» (сложный чертеж с кучей разноцветных линий, сходящихся – или расходящихся, в зависимости от точки зрения – к центральному квадрату, изображающему машзал; терминал, скучная железная коробка с выпуклым стеклянным экраном, несколькими тумблерами и внушительной встроенной клавиатурой, сиротливо стоял чуть в сторонке).

«Повышение средних удоев молока от коров по народному хозяйству в период с 1575 по 1582 гг.» (на графике несколько красных и синих линий медленно, но неотвратимо ползли вверх к светлому будущему, уверенно преодолевая черту в три тысячи литров в год)…