Несостоявшаяся революция

На протяжении столетий имперского бытия внутри России русские не испытывали конкуренции и не ощущали созависимости с другими народами — никто не мог бросить вызов их силе, превосходству, встать вровень с ними. Последние 20 лет Запад сохраняет для русских значение конституирующего Другого скорее инерционно, следуя исторической традиции, в то время как в актуальном времени и резко сузившемся российском пространстве подлинным конституирующим Другим русских становится «внутренний чужак». В более осторожной формулировке: Запад по-прежнему остается внешним конституирующим Другим русских, но впервые за несколько столетий интенсивно формируется образ внутреннего конституирующего Другого, конкурирующего с русскими в их собственной вотчине. Посмотрев на эту проблему сквозь призму социокультурной и социальной дифференциации отечественного общества, мы обнаружим, что для отечественной элиты первостепенное значение сохраняет внешний конституирующий Другой, в то время как для народа это значение приобретает внутренний Другой. Причем отношения с последним лишены метафизического, мессианского и глобального измерений; конкуренция с ним рассматривается исключительно сквозь этническую призму.

Таким образом, русские переходят от атрибутирующего государ-ственно-странового и цивилизационного (как это было с Западом) к этническому признаку выделения конституирующего Другого.

Смысл этой главы вкратце можно выразить так: в течение последних двадцати лет русские интенсивно превращались в другой народ. Происходящая трансформация столь глубока и всеобъемлюща, что впору говорить о рождении новой русской нации — нации, которая впервые в своей истории хочет жить для себя, а не для других.

Глава 13

«ХОРОШИЙ НАЦИОНАЛИЗМ»

Революция русской идентичности находится еще в своей началь­ной стадии, но некоторые из ее масштабных последствий проявились уже со всей очевидностью. На волне этой революции пришел к власти и в течение 8 лет наслаждался беспрецедентной популярностью прези­дент Владимир Путин. Распространенное мнение, что его правление вызвало патриотический подъем в России, как минимум, неточно: не Путин вызвал патриотический подъем, а патриотический подъем породил феномен Путина.

Играть на поле патриотической политики пытался еще Ельцин, когда объявлял о создании Союзного государства с Белоруссией, при­зывал к разработке национальной идеи для России, с грозным видом рассматривал карту (хорошо, что не глобус) во время западного напа­дения на Югославию в 1999 г. и т.д. Но слишком плохая «кредитная история» Ельцина, вяжущая сила его окружения, не говоря уже об изрядно подточенным русским национальным напитком здоровье не позволили «первому всенародному избранному» оседлать патриоти­ческий тренд массового сознания, который, впрочем, еще и не про­явился в его правление со всей очевидностью. А вот Путин не только был свободен от наследства прошлого и недостатков Ельцина. Он при­шел вто самое время, когда этнизация стала превращаться в мощный поток, и при этом проявил довольно ума, чтобы почувствовать, куда поток несет, и умение лавировать на гребне волны.

Нельзя согласиться с расхожей либеральной критикой, что-де на месте Путина мог оказаться кто угодно. Столь удачное попадание нуж­ного человека в нужное место и в нужное время — большая истори­ческая редкость. Как ни относись к Путину, надо признать очевидное: по своим качествам он был абсолютно адекватен ситуации, попав, что называется, как бильярдный шар в лузу.

Тем не менее этнизация русского сознания в силу своего естествен­но-исторического характера шла бы в любом случае — при Путине илибез него, сопровождаясь нарастающей потребностью великороссов в национальной гордости. Фундаментальный социологический факт состоит втом, что «неоконсервативный синтез» (определение социо­лога Леонтия Вызова), легший в основу так называемого «путинского большинства», проявился еще до Путина. Хотя и оформился оконча­тельно именно в его правление. Содержание этого синтеза составили три основные идеи: порядок, социальная справедливость и патрио­тизм, где патриотизм служил общим фоном, рельефно оттеняющим справедливость и порядок. При этом не только патриотизм, но также справедливость и порядок оказались ценностными скрепами, объеди­няющими общество поверх социальных, идеологических, демографи­ческих, электоральных и прочих различий и даже разрывов.