Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

Тем не менее после 1493 г. начался достаточно продолжительный кризис во взаимоотношения России с Рейхом. И причиной этого кризиса послужили проблемы во взаимоотношениях Москвы с далекой имперской периферией — Ливонской «конфедерацией». Напомню, что в Средние века «имперская» Ганза, в состав которой входили и крупнейшие города Ливонии, являлась главным торговым партнером Руси на Западе. Вплоть до XVI в. Ганзейскому союзу принадлежала монополия на посредническую торговлю между Русью и западноевропейскими странами. Неудивительно поэтому, что закрытие ганзейского двора в Новгороде Иваном III в 1494 г., свидетельствовавшее в том числе и об изменении в соотношении сил между Ганзой и Русью в пользу последней, требует разъяснений. Самыми ранними и, может быть, самыми объективными в силу своего документального характера немецкими источниками, содержащими известия о новгородских событиях, являются отчеты ганзейских послов (ратмана Дерпта Томаса Шрове и ратмана Ревеля Готшалка Реммелинкроде) о посольстве в Россию осенью 1494 г. Возвращаясь на родину из Москвы через Новгород, ганзейские послы застали там Немецкий двор закрытым, а ганзейских купцов арестованными. Новгородские великокняжеские наместники в ответ на вопрос послов заявили, что арест немецких купцов вызван притеснениями, которым русские подвергались в Ливонии, и в первую очередь тем, что ревельцы несправедливо сожгли русского подданного [Hanserecesse, 3-te Abt. Leipzig, 1888. Bd. III. № 433, § 16–28: LUB 2, Bd I, № 95; подробнее см.: Казакова Н. А.Еще раз о закрытии Ганзейского двора в Новгороде в 1494 г.]. В русских летописях об этом резком обострении русско-европейских взаимоотношений сообщается, что великий князь «велелъ поимати в Новегороде гостей немецкыхъ, колыванцовъ, да и товаръ ихъ, переписавъ, привезти в Москву, за ихъ неисправление, про то, что они на Колывани великого князя гостемъ новгородцемъ многиа обиды чиниша и поругание самовлне, а иных людей великого князя живыхъ в котлехъ вариша, безъ обсылкы великого князя и безъ обыску…» [ПСРЛ. Т. 6. С. 39; т. 4. С. 164].

Особенно стоит выделить в этом любопытном пояснении явное возмущение столь страшной казнью русского без согласования с Россией. И это при том, что в свежем договоре между Новгородом и Ливонией от 1493 г. была введена новая система согласования решений по «обидным делам»:

«А о обидныхъ делехъ о всякихъ наместникомъ государевымъ великого князя новгородскимъ съ княземъ мистромъ зсылатися послы; такожъ и князю мистру о всякихъ обидныхъ делехъ зсылатися послы съ государевыми великого князя наместники новгородскими, и управа дати всякимъ обиднымъ деломъ на обе стороне…» [АЗР. Т. I, № 112. С. 131].

Таким образом, выходит, что гнев великого князя против ганзейцев был вызван не только самим фактом мучительной казни в Ревеле русских, совершивших уголовные преступления, но и тем, что эта казнь и предшествующее ей следствие были проведены без уведомления русской стороны. Городские власти Ревеля нарушили условия недавно заключенного договора и в каком-то смысле дискредитировали «европейское движение» в глазах русских, и именно это обстоятельство вызвало со стороны великого князя суровую ответную репрессию — закрытие Ганзейского двора в Новгороде. Кроме того, сам факт закрытия Ганзейского двора наглядно показал, что Российское государство (в отличие от Господина Великого Новгорода) не зависит критически от балтийской торговли, а следовательно, может успешно добиваться улучшения своего положения в балтийской экономической системе. Ну а военные столкновения 1501–1503 гг. продемонстрировали, что Орден и Рейх (сюзерен и Ливонской «конфедерации», и многих ганзейских городов) не имеют силовых рычагов влияния на Россию.

Конфликт с точки зрения Рейха зашел в тупик, а экономические интересы Ливонии и политические проекты императора Максимилиана никуда не исчезли. И вот 17 июня 1509 г. в Москву была доставлена грамота императора Максимилиана, в которой Василий III назван «другом нашим возлюбленным». В ответном письме было дано согласие на восстановление Ганзейского двора в Новгороде. Резко улучшились отношения и с периферией Рейха в лице Тевтонского ордена в Пруссии. Ради великого дела общей дружбы против Ягеллонов к схизматикам-московитам осенью 1510 г. был отправлен саксонец Христофор Шляйниц, задачей которого было договориться о приезде больших орденских послов.