Несостоявшийся император. Александр Михайлович

Да что политика! Современному читателю не понять, как бесчинствовали царские губернаторы, по собственной прихоти вмешиваясь даже в сугубо личные дела граждан. Известно много случаев, когда актриса гастролирующего в провинции театра отказывалась переспать с местным губернатором или иным высокопоставленным чиновником. Реакция губернатора — высылка театра. Наоборот, какая-то девица уступила притязаниям юного аристократа, его маменька побежала жаловаться губернатору, и девицу со всей семьёй отправляли в Сибирь. Офицер или чиновник громко выяснял свои отношения с любовницей в театре, упаси господи, не как сейчас — без стрельбы и мордобоя, и даже без мата, а по-французски, вежливыми словами объяснял даме, кто она такая, — опять же высылка без суда и следствия.

А если добавить, что большинство сановников-самодуров были казнокрадами и занимались рэкетом — вымогали взятки у купцов и горожан, то нетрудно понять отношение к ним образованной части общества.

6 декабря 1876 г. Вера Засулич выстрелила из револьвера в градоначальника Ф.Ф. Трепова и тяжело ранила его. Террористка была немедленно схвачена. Александр II приказал судить её как обычную уголовницу судом присяжных.

Генерал-лейтенанту Трепову было 64 года, он ветеран нескольких войн, имел множество наград. Престарелый градоначальник инспектировал тюрьму предварительного заключения. Гулявшие по двору заключённые сняли шапки перед генералом. Когда же Трепов вновь прошёл через двор, то студент Боголепов, арестованный по обвинению в революционной пропаганде, решил, что на Руси здороваются один раз, и не снял вторично шапки. Тренов обиделся и велел высечь студента. Ну чего со старика взять? Он всю жизнь привык и солдат, и гражданских лиц сечь и палками бить, а тут вышла неувязочка — новым законом запрещалось сечь обвиняемых до суда, а после — пожалуйста, сколько угодно!

И за это стрелять в столь заслуженного человека! Тем более что Вера Засулич была дама не первой молодости — 27 лет, и, судя по сохранившимся фотографиями и свидетельствам современников, была крайне некрасива. Министр юстиции граф Палён был уверен в обвинительном приговоре присяжных.

Но ни министру, ни тем более царю не доложили, что не только интеллигенция, но и петербургские чиновники звали Трепова не иначе, как Федька-вор. По городу ходили стихи:

Грянул выстрел-отомститель,
Опустился божий бич,
И упал градоправитель
Как подстреленная дичь!

В присяжные были избраны лишь состоятельные и благонадёжные люди, да и в зал суда не допустили ни одного студента, а вместо них сидели сановники и купцы, дамы сияли бриллиантами. Среди публики были, например, канцлер империи князь А.М. Горчаков, военный министр Д.А. Милютин, государственный контролёр Д.М. Сольский, светлейший князь А.А. Суворов, петербургский губернатор И.В. Лутковский.

И вот результат — присяжные единодушно оправдали Засулич. Как писал председатель суда знаменитый юрист А.Ф. Кони: «Крики несдержанной радости, истерические рыдания, отчаянные аплодисменты, топот ног, возгласы: “Браво! Ура! Молодцы! Вера! Верочка! Верочка!” — всё слилось в один треск и стон, и вопль. Многие крестились; в верхнем, более демократическом отделении для публики, обнимались; даже в местах за судьями усерднейшим образом хлопали... Один особенно усердствовал над самым моим ухом. Я оглянулся. Помощник генерал-фельдцейхмейстера [т.е. великого князя Михаила Николаевича. — А. Ш.] Г.А. Баранцов, раскрасневшийся седой толстяк, с азартом бил в ладони. Встретив мой взгляд, он остановился, сконфуженно улыбнулся, но едва я отвернулся, снова принялся хлопать...»[4].

Вера была освобождена, хотя вскоре по указанию царя жандармы начали её поиск. Уехав за рубеж, она сменила убеждения и превратилась из народоволки в одного из лидеров социал-демократов.

Успехи «Народной воли» заключались в поддержке большинства образованного общества. Именно оттуда она рекрутировала новых членов. И, если желающих идти в боевики и рисковать своей головой было сравнительно немного, то число лиц, поддерживающих революционеров материально, прячущих их от полиции, было на два порядка больше. А «кукиш в кармане» показывало самодержавию подавляющее большинство русской интеллигенции. В советской литературе человека с кукишем в кармане принято изображать в карикатурном дурашливом виде. Но такой человек очень страшен для любого правительства, конечно, не в единичном экземпляре, а когда их накапливается определённый процент. Такой человек не будет кидать бомбы в сановников, возможно, он не выйдет на мирную демонстрацию оппозиции, но, когда оппозиция возьмётся за оружие и добьётся определённых успехов, человек с кукишем немедленно схватится за автомат, и горе тем, кто его нагло допекал.